Построенная в XVII веке, вилла в двадцатом была куплена банкиром Мендельсоном и подарена германскому императору Вильгельму. А тот создал в ней благотворительный институт для художников, писателей, композиторов и... отставных офицеров, ищущих развлечений. Конечно, это были такие писателя и такие художники, которые верой и правдой служили кайзеру. А отставные офицеры ехали сюда не только и не столько отдыхать: почти все они имели поручения немецкой разведки.
Рассказывают, что когда встал вопрос о том, где разместить штаб немецких войск в Италии, Кессельринг сказал:
— Разместите в вилле императора Вильгельма. Бывает, что и стены помогают. Если, конечно, эти стены свои...
Подходя к вилле, Алексей заметил на огромном камне две надписи: «Эввива ла Руссия!» («Да здравствует Россия!») и «Эввива ла паче ин тутто иль мондо!» («Да здравствует мир во всем мире!»).
«Да! Это, конечно, написали не американцы», — решил он.
Алексея привели в огромный кабинет, украшенный фресками. Паркет был покрыт каким-то особым лаком и, как зеркало, отражал солнечные лучи, падавшие в комнату через высокие узкие окна. За длинным столом, развалившись в старинном резном кресле, сидел американский капитан. Он был среднего роста, широкоплечий, с бритой головой. На столе перед ним стоял белый телефон.
Стену, у которой сидел капитан, украшала картина «Бой быков в Севилье». В углу, на маленьком круглом столике, стоял бюст Гитлера. Американцы не потрудились убрать его.
Капитан, выслушав рассказ Алексея, пожал плечами и сказал:
— Наше командование предлагает вам поступить на службу в американский флот. Вам будут хорошо платить, а после войны будете жить в любом городе Америки...
— Нет! — отрезал Алексей.
Капитан неторопливо прошелся по кабинету и, наконец, не выпуская изо рта потухшей сигареты, сказал:
— Вы будете об этом жалеть...
Напрасно Алексей твердил: «Я русский партизан, воевал против фашистов, отправьте на родину».
В комнату вошли два солдата в новом обмундировании. Они лениво жевали резинку. Один из них подал капитану бутылку виски.
— Отведите! — приказал капитан.
Сначала Алексей не хотел верить случившемуся. Но, когда его отвели в казарму и поместили... с пленными немцами, он чуть не застонал. Неужели этот американский капитан, всячески подчеркивающий свою человечность (услужливо подставил Алексею стул, угощал сигаретами), неужели он не мог разглядеть в нем настоящего русского парня!
По Аппиевой дороге
6 июня 1944 года на пяти «студебеккерах», окрашенных в зеленый цвет, всех военнопленных немцев (а с ними и Кубышкина!) отправили в Рим, а оттуда в Неаполь.
Было раннее утро. Багровый диск солнца поднимался над городом. Небо было синее, чистое. Высоко взлетая ввысь, повисали в воздухе жаворонки. Под восходящим солнцем нежились вечнозеленые пинии, туи, оливковые рощи, миндаль. По обеим сторонам дороги виднелись поля, на которых крестьяне широкими мотыгами взрыхляли подсыхающую землю. С севера возвращались «летающие крепости», посеявшие бомбовой шквал над Миланом.
Машина, в которой ехал Кубышкин, замыкала колонну. За рулем сидел здоровый, высокий негр, до этого служивший, как узнал Кубышкин, шофером в штабе 5-й американской армии.
Американские солдаты, которым было поручено охранять военнопленных, ехали на мотоциклах.
«Студебеккеры» то и дело обгоняли идущих по улицам Рима пешеходов, одетых в траур. Шли молча, целыми семьями: мужчины, женщины, дети и старики. Это были родственники жертв нацистского террора. Они шли на раскопки пещер, в которых несколько месяцев назад были расстреляны сотни жителей Рима. Шли, чтобы отыскать среди погибших останки дорогих и близких им людей.
В руках они бережно несли портреты патриотов, убитых немцами, венки из живых роз, траурные ленты с надписями. Оли шли, чтобы почтить тех, кто во имя свободы Италии отдал самое дорогое — свою жизнь.
В Ардеатинских пещерах, где лежали трупы патриотов, до взрыва, произведенного немцами, сохранились надписи, барельефы и живопись древних христиан. В гротах можно было увидеть пальмовую ветвь — знак торжества над земными искушениями, в другом месте был нарисован голубь — символ невинности и чистоты сердца, в третьем — изображение Феникса, эмблемы воскресения из мертвых. Но людям не дано воскресать из мертвых. Все, кто погиб от пуль фашистов, больше никогда не встанут...
Алексей глядел на людей, идущих в трауре, и тяжелое, давящее чувство все сильнее овладевало им. Он понял, куда и зачем идут они. Он помнил ту страшную ночь, когда из камер Реджина Чёли одного за другим выволакивали заключенных, чтобы везти их сюда, в Ардеатинские пещеры.