Криминал тут, безусловно, имелся: оплата иностранной валютой и в обход избирательной кассы запрещена законом. Но вряд ли Коржаков стал бы это предавать гласности и вредить президенту. Он воспользовался этим, лишь чтобы допросить задержанных и добыть другой компромат против соперника-Чубайса и его закулисы.
Однако испуганный Чубайс при активном участии дочери Ельцина Татьяны Дьяченко, а также хозяев телеканалов Б. Березовского (ОРТ) и В. Гусинского (НТВ) разыграл той же ночью в телеэфире имитацию коржаковского путча "по отмене второго тура выборов" ("Известия", 21.6.96; «Профиль» № 6, 1996; радио «Свобода» 23.6.96). Страна находится на грани "политической катастрофы" — прозвучало с экранов. На следующий день Чубайс поставил Ельцина перед свершившимся фактом всероссийского скандала, чуть ли не криком убедил президента пожертвовать преданными, но скомпрометированными «силовиками», гарантировав ему неминуемую победу на выборах — тоже любыми средствами, но «цивилизованными», в связи с необходимой «легитимацией» Ельцин подчинился.
Ведь это были первые «свободные» выборы президента России. Вопреки предыдущим утверждениям тех же лиц (особенно в октябре 1993-го) — ранее такой легитимации у Ельцина не было: он был избран еще при режиме КПСС и всего лишь президентом РСФСР — одной из частичных внутригосударственных структур (без полномочий в сфере внешней политики, без должности главнокомандующего вооруженными силами). Ельцин взял на себя всю полноту власти над страной незаконно, в результате двух переворотов 1991 г.: в августе — против правительства СССР и затем в декабре — против президента СССР. Причем Беловежский путч, расчленивший территорию исторической России, был особо тяжкой государственной изменой независимо от существовавшего политического строя.
Даже если бы Ельцин и имел легитимацию президента нынешней РФ, то в дальнейшем он ее утратил трижды: после следующего антиконституционного путча в сентябре 1993 г. и расстрела высшего законодательного органа — Верховного Совета, после доказанной фальсификации при принятии новой Конституции в декабре 1993 г., после нарушения своего обещания пойти на переизбрание в 1994 г. А с истечением пятилетнего срока с момента избрания даже первоначальная шаткая легитимация кончилась.
Новая же, более убедительная, была необходима не только Ельцину, но и новому правящему слою как легитимация всех итогов предыдущего периода — то есть передела государственной собственности, предпринятого в правление Ельцина номенклатурой, мафией и иностранным капиталом. В этом значении проведенных выборов, которое наглядно обнажилось в ходе внутренних разборок в команде Ельцина, — их третий урок.
Выборы показали правоту расчетов команды Чубайса. Они продемонстрировали удивленной России возможности современных технологий манипуляции "народным волеизъявлением". Победители даже не скрывали, что добились успеха теми же, далекими от истины психологическими приемами рекламного бизнеса, какими людей убеждают пить кока-колу или покупать залежалый товар. По словам члена ельцинского штаба с. Шахрая, у "технологии рекламы… или проведения массовых акций методика простая: 50 % — науки, 50 % таланта и чертовой прорвы ежедневной работы" ("АиФ", 1996, с. 28). Быть мудрым государственным мужем от кандидата не требуется. Этими методами и были добыты 53 % голосов" за Ельцина вместо реальных 6 %.
В качестве опытной «науки» были задействованы пять американских экспертов по политическому бизнесу, которые жили в том же «Президент-отеле», что и ельцинский штаб, и которых там тщательно скрывали, называя просочившиеся слухи "наглой ложью". За свою четырехмесячную работу они получили 250.000 долларов плюс оплату всех расходов. Раскрытие американской печатью их "решающей роли" стало запоздалой сенсацией; журнал «Тайм» (15.7.96) вынес ее на обложку с титулом: "Янки приходят на помощь. Тайная история того, как американские советники помогли Ельцину победить". Впрочем, газета "Вашингтон пост" опубликовала ее еще 1 июля, — но ни одно российское средство информации, имеющее своих корреспондентов в Америке, эту новость до выборов не передало. Лишь позже российские СМИ удовлетворенно констатировали, как, например, газета «Известия» (9.7.96): "И они ковали нашу победу".[75]
Дочь Ельцина сообщила, что американские эксперты предлагали всякие "грязные трюки" (например, создать спецкоманду по психическому нервированию Зюганова), но они были отвергнуты как «нечестные». Тем не менее, был принят главный их совет, который она сочла честным: воспользоваться монополией на средства информации, в которых "сделать основной акцент на возможности беспорядков в случае проигрыша Ельцина" ("АиФ", 1996, с. 28). Точнее, как пишет «Тайм», — на том, "чего люди в России боятся больше всего на свете: на опасности гражданской войны".
То есть коммунистов следовало «разоблачать» в том, к чему стремились Коржаков и Барсуков: в подготовке срыва выборов или вооруженного захвата власти при проигрыше. «Честная» напряженность нагнеталась всем телевидением, проявившим тотальную преданность президенту. Традиционное в журналистике разделение между новостями и комментариями исчезло. Не пропадал ни час телеэфира, включая высказывания в развлекательных программах и художественные фильмы об ужасах коммунистической эпохи. Помощник президента Г. Сатаров заявил о существовании "красных боевых отрядов", мэр Ю. Лужков приписал коммунистам покушение на своего заместителя В. Шанцева и взрыв в метро. (Кстати, очень странные это были взрывы, усилившие напряженность на руку Ельцину…) Сфабриковали и подбросили в прессу «программу» Зюганова в духе "все отнять и поделить". Был подслушан закрытый съезд КПРФ и в тех же тонах прокомментирован в печати (в США лишь из-за самого факта подобного подслушивания случился «уотергейтский» скандал с отставкой президента). В американском посольстве устроили убежище на несколько тысяч человек — "на случай, если к власти придет Зюганов". По телевидению давали советы, какие продукты запасать и как хранить…
Глеб Павловский, генеральный директор "Фонда эффективной политики", "проводившего по контракту со штабом Ельцина контрпропагандистскую работу в региональных СМИ", признает: "Запускание откровенной «дезы» никого не смущало. Шла гражданская война в информационном пространстве… Избирателю внушали: "коммунисты хотят что-то отнять лично у тебя: квартиру, участок, 500 долларов, зашитые в чулке…. Причем необходимо было "не столько убедить избирателей в том, что Борис Николаевич хорош, сколько создать у них ощущение предопределенности, предрешенности его победы": ведь альтернативой могла быть только гражданская война! Так Зюганов оказался "в положении постоянно обороняющейся и оправдывающейся стороны" То есть, монопольное телевидение навязало обществу "наиболее выгодный Ельцину сценарий избирательной кампании" ("Общая газета", 4-10.7.96).
Кроме того, "президент, постоянно присутствуя в СМИ… создал своего рода "виртуальную реальность". В ее рамках принципиально неразрешимые в действительности проблемы оказались вполне преодолимыми. Ему удалось убедить разные слои электората, что можно одновременно остановить инфляцию и осуществлять масштабные социальные программы". Шахрай придумывал указы, содержащие "популярные меры". Погружение миллионов россиян в эту «действительность» заставило их… забыть о реальных проблемах и… помогло президенту уйти от нелицеприятного отчета об итогах своей деятельности… Безраздельно господствуя на телеэкране, Ельцин восстановил пошатнувшиеся было представления о себе как о сильном и активном общенациональном лидере" ("Общая газета", 4-10.7.96).
75
Итальянский журналист Дж. Кьеза описал позже, как избирательный штаб Ельцина "не просто пользовался американскими советами, но практически находился в руках гражданина Израиля, точнее, Израиля и России одновременно" (Кьеза Дж. "Прощай, Россия! М. 1998, с. 14). Руководящую роль в этом играли Ф. Брайнин, "российский бизнесмен, эмигрировавший в США… в 1979 г. и Р. Дрезднер, который признал, что "регулярно докладывал о проводимой работе непосредственно в Белый Дом" через помощника президента США Клинтона «НГ-Сценарии», 1998, с. 6). [Прим. 1998 г.]