С этого момента ум Готфрида навсегда остался помраченным. Судьба тамплиеров, которым он так горячо сочувствовал, уже не волновала его. Большую часть времени он неподвижно сидел на кухне, безучастный ко всему, что вокруг него происходит.
Филипп Красивый, король Франции, преобразовал трибунал инквизиции в собственный королевский суд, а папа созвал Собор для расследования дела тамплиеров. Собор должен был заседать к югу от Лиона, в городе Вьенне.
Но, по мнению короля, Собор действовал слишком медленно. Разве он не отправил отцам Церкви, участвующим в заседаниях Собора, готовый протокол допросов тамплиеров уже столько месяцев назад? Почему папа так долго уклонялся от его попыток шантажа? Ведь король крепко держал его в своих руках, имея преимущество в этой игре! Но орден тамплиеров надлежало уничтожить самому папе, а с членами его он должен был расправиться давно известным способом!
Открытие Собора затянулось на несколько лет. Тут у короля лопнуло терпение, и он отправился со своей свитой, похожей на войско, в расположенный по соседству с Вьенном Лион. Ему нужно было всего лишь полдня, чтобы напасть оттуда на Вьенн. Чувствовал ли папа эту угрозу? Король послал к нему своих парламентеров.
Уполномоченные, представляющие церковную и светскую власть, на протяжении двенадцати дней торговались по поводу судьбы ордена тамплиеров. Решение о его уничтожении было скреплено печатью, поскольку папа к этому времени уже распределил между своими родственниками все имущество тамплиеров в провинциях Франш-Конте и Прованс, подобным же образом король распорядился львиной долей имущества тамплиеров на севере Франции.
Третьего апреля 1312 года произошло следующее: приговор, касающийся судьбы ордена тамплиеров, был оглашен в одной из церквей города Вьенна. В сиянии многочисленных свечей появился папа вместе с кардиналами. В церкви всех охватило предчувствие беды, когда папа поднялся к алтарю и начал свою речь.
— Не без горечи и душевной боли, — раздавался его дрожащий голос, — а также при отсутствии какого-либо юридического приговора, но только в силу нашей апостолической должности, исходя из заботы обо всех христианах и с согласия Собора, мы ликвидируем орден тамплиеров! Все имущество тамплиеров передается иоаннитам.
Довольный король со своей дружиной вернулся в Париж вместе с министром финансов он выдвинул следующие требования, касающиеся имущества тамплиеров:
тамплиеры должны ему 200 000 фунтов, то есть 5 000 000 золотых франков;
в 60 000 фунтов обошлось ему размещение обвиняемых в тюрьмах и пытки;
12 000 фунтов он дал тамплиерам на хранение, но эти деньги были растрачены орденом.
Иоаннитам во Франции, в конечном счете, были переданы разоренные административные области тамплиеров и их комтурии, а также жалкий остаток полей и лесов. В других же странах иоаннитам досталось от тамплиеров богатое наследство.
Спустя два года колокола Нотр-Дама зазвонили в неурочное время. Со всех улиц и переулков Парижа люди стекались к деревянному мосту, который вел к королевскому острову. Они столпились перед собором, где была сооружена трибуна. Стоявшие в первых рядах кричали напиравшим сзади то, что видели:
— Ведут! Ведут! Наконец-то мы узнаем всю правду об этом дьявольском ордене!
— Сегодня Великий магистр Жакоб де Молэ наконец-то признает вину ордена публично!
— Идолопоклонник! Тамплиерам не помогло поклонение золотой голове!
— Теперь четверых самых главных тамплиеров провели на эшафот, чтобы все их видели! Как жалко они выглядят!
— Слушайте, будет говорить сам Великий магистр! У него все еще сильный голос, и это после семи лет тюрьмы!
— Почему не признались в своих дьявольских штуках раньше! — воскликнул какой-то низкорослый человек и нервно захихикал, нарушив наступившую тишину.
— Тише! Слушайте, что он говорит!
Потрясенный Жакоб слушал голос человека, которого любил, как отца:
— В последние мгновения своей жизни я хочу открыть всю правду и опровергнуть ложь, ибо правда должна побеждать. Перед Небом и Землей я заявляю, что допускал высказывания против своего ордена лишь из страха перед пытками. Я считаю это преступлением, и за это преступление я заслужил смерть. Перед вездесущим Ликом Божьим я свидетельствую: орден тамплиеров невиновен, свидетельствую, хотя знаю: это свидетельство будет стоить мне жизни.
Тут на трибунах поднялась суматоха. Епископы и инквизиторы не считали нужным скрывать свою ярость. Зачем они дали возможность этому тамплиеру еще раз выступить перед народом? Из-за того, что у тамплиеров имелись такие друзья, которые утверждали, будто Великий магистр публично признает свою вину! Все еще раздавались голоса, называвшие Филиппа красивого расхитителем тамплиерского имущества и разрушавшие благородный образ короля в глазах европейского дворянства. Такие голоса необходимо было заглушить!