Обессиливающее отчаяние
Патриарх Иерусалимский запланировал новую инспекционную поездку. Он намеревался посетить все города королевства и прежде всего проследить, как там обстоит дело с соблюдением прав. Ведь приверженцы римско-католической веры составляли на Ближнем Востоке меньшинство. Там были христиане, именующие себя греко-католиками, и те, кто называл себя сиро-католиками. Кроме них на христианских территориях проживало множество мусульман и некоторое, хотя и незначительное, количество иудеев. Поэтому ничего удивительного не было в том, что одни у других перенимали различные обряды, которые патриарх для своей Церкви допустить не мог. Помимо этого, он имел намерение в ходе этой поездки назначить епископами Сидона и Бейрута людей, считавшихся в Иерусалиме его друзьями. Еще он хотел встретиться с патриархом Антиохийским и обсудить с ним самые насущные проблемы Церкви на Ближнем Востоке. Поэтому он пригласил к себе господина де Пайена и сказал ему:
— Любезный господин, вероятно, до ваших ушей уже дошло, что я намерен использовать полномочия, соответствующие моей должности, ради инспекционной поездки. Я проеду страну вдоль и поперек, чтобы воздавать хвалу и возводить хулу подобающим образом, и воспользуюсь своим правом назначать пастырей для христианского народа. В этой поездке мне необходимо вооруженное прикрытие, и я подумал о своих рыцарях-монахах. Ведь вы теперь свободны. Как вы относитесь к идее сопровождать меня в поездке?
Господин де Пайен прикусил губу. Спустя мгновение он ответил:
— Позвольте мне, достопочтенный отец, высказать мнение, противоположное вашему: ведь вы считаете, что у нас нет обязанностей перед королем, но есть обязанности только перед вами. Как вам известно, на нас возложена двойная задача: с одной стороны, монашеский долг, скрепленный нашим обетом, с другой же стороны, светский долг перед нашим королем. Поскольку, однако, вы также занимаетесь защитой нашего королевства, было бы, вероятно, справедливым, если бы вы попросили короля предоставить нам отпуск. Может случиться и так, что наши руки, держащие мечи, в эту пору понадобятся для политических дел. Если король примет решение дать нам отпуск, тогда, разумеется, мы будем вас сопровождать.
Патриарх нахмурил брови.
— Смотрите-ка! — закричал он, — вот ведь что придумали! Ладно! Не забывайте только, что я могу вам попросту приказать, ведь когда вы давали мне монашеские обеты, то клялись и в послушании.
— Да, достопочтенный отец, и этого мы будем придерживаться. Позвольте мне, однако, указать на то, что в наших обетах речь идет о вещах, необходимых для Церкви, и о вопросах монашеской дисциплины.
— А разве, — спросил патриарх, выпрямившись, — инспекционная поездка патриарха не является необходимой для Церкви?
— Прошу прощения, — вынужден был уступить господин де Пайен.
Затем патриарх с неприветливым видом отпустил его.
Король пошел навстречу патриарху, и поэтому в последние дни августа тамплиерам поневоле пришлось прийти во дворец достопочтеннейшего, чтобы сопровождать в поездке его и двоих епископов. Впереди ехал герольд, одетый в цвета патриаршей хоругви, за ним следовал обыкновенный священник с крестом. И далее — господа, ибо патриарх отказался путешествовать в паланкине. Верхом на коне он выглядел великолепно. Это был высокий, еще не старый человек с гордой осанкой и темными, пылающими глазами. Драгоценный крест у него на груди сверкал ярче кольца на руке, а шпоры были из золота.
Всадники выехали из города через Дамасские ворота. Они рассчитывали двигаться по старой военной дороге на север. В горах, правда, было мало воды, но по ночам страшная жара ослабевала, и свежий ветерок давал новые силы и всадникам, и коням. Тамплиерам эта местность была уже знакома: в Наблусе дорога делала изгиб к западу, пока в Самарии вновь не поворачивала на север, спускаясь на плодородную равнину Иезреель, которую нужно было пересечь, направляясь в расположенный над ней Назарет. На этот раз, однако, по этой долине поехали к северо-западу, и к вечеру второго дня пути всадники въехали в портовый город Хайфу. В лучах заходящего солнца вся бухта была окрашена в красный цвет так, что непокорная крепость Аккон на ее северном мысу казалась объятой пламенем.
На следующее утро патриарх и сопровождавшие его рыцари уже за Хайфой очутились в непроходимой толчее среди караванов, и пришлось оставить всякую надежду на быструю поездку. Тысячи верблюдов устремлялись к перевалочному пункту Аккон: купцы, чьи корабли стояли там в гавани, устроили рынок зерна.