— Внешние стены следует ставить на такие опоры, чтобы на них не давил высокий свод. Поэтому части свода следует укреплять балками крест-накрест, — сказал Арнольд.
— Тайна высокого свода, прюдом, — камень, находящийся на его вершине. Вы можете также называть его замковым камнем, так как он замыкает вершину свода. Он поддерживает постройку сверху, подобно тому, как Господь держит мир.
С тех пор Арнольд обучал строителей, и они его понимали. Когда однажды он уезжал со своими сервиентами к югу, то спросил себя, нельзя ли ему теперь передать строителям часть той великой тайны, узнать которую он когда-то жаждал. Конечно, мудрецы, время от времени выезжавшие из Замка Железных Часовых, интересовались и другими областями жизни. Высокое чувство охватило Арнольда, как только ему стало ясно, что он уже находится в рядах тех, кто на болотистом острове служит человечеству и земле.
Эти мысли занимали Арнольда в течение всего пути на юг до тех пор, пока он не заметил, что отряд въехал в тот самый лес, где когда-то на Пьера напали разбойники. Одиннадцатилетним мальчиком Арнольд впервые увидел аббата, того самого чудотворца, который спас от смерти его отца. Но отца уже не было в живых; останки его похоронены на Востоке.
Мысли о прошлом постепенно поблекли; и по мере того, как Арнольд приближался к своему родному городу Лиону, в котором он не только родился, но и стал тамплиером, он все настойчивее спрашивал себя — какое у него будущее, что предложит ему орден в дальнейшем?
Ролан в коричневом плаще
Когда они плыли вниз по Соне на речном корабле, Арнольд размышлял: будет ли орден пользоваться его услугами на Западе или же отправит на Восток? Он чувствовал, как сердце его при мысли о Востоке бьется сильнее. Что там происходит на Востоке спустя двадцать пять лет? Арнольд стоял в задумчивости, прислонившись к мачте.
В тот год, когда тамплиеры вместе с магистром Эвераром покидали Восток, королем был молодой Бодуэн третий, правда, еще при регентстве его матери. Да, давно это было! Арнольд невольно пригладил рукой свои седые волосы. С тех пор во франкском Иерусалимском королевстве скончались два короля: Бодуэн третий умер в тридцать три года, а в прошлом году в июле его преемник Амальрик I отошел в мир иной после тяжелой болезни. При его правлении политическое положение королевства неожиданным образом ухудшилось, поскольку грекам удалось захватить власть в Малой Азии, а франкская Сирия вынуждена была стать их вассальным государством. Без сомненья, теперь, когда орден переправит его через Средиземное море, Арнольд увидит другой Иерусалим!
«С другой стороны, — продолжал он размышлять, — король Амальрик первый превратил Египет во франкский протекторат, хотя Каиру удалось отбить его натиск».
Ниже по течению Соны вдали виднелся город. Человек у гребного ящика показал на восток, где между горами поблескивала Рона.
— Вон там, — сказал он, повернувшись к Арнольду, — где Рона делает изгиб, есть Лебединое озеро, мастер, вы помните его? — когда Арнольд кивнул, он продолжил: — Там, на острове, тамплиеры строят укрепленный замок, потому что их городской дом в Лионе стад слишком тесен.
Теперь город находился совсем рядом и открывался взорам путешественников. Глаза Арнольда искали остроконечную крышу дома каменотесов; когда-то он уже высматривал эту крышу. Но теперь за маленьким окошечком ему не махала рука. Никто не ждал его. Филипп умер несколько лет назад вслед за своей женой. Ролан, который представлялся Арнольду все еще малышом, каким он был, когда играл с посохом, теперь владел мастерской вместе со своим кузеном Жаном. Домашнее хозяйство уже давно вела супруга Жана. Арнольд узнал это от одного из строителей, которых он обучал ремеслу в Замке Железных Часовых. Еще раз он посмотрел на знакомую с детства крышу и сказал себе: «Завтра, как только освобожусь от дел, я приду к ним». Он отвязал коня; корабль причалил, и пассажиры вышли на берег. Арнольд повел своих учеников в городской дом тамплиеров.
Но только через две недели ему представилась возможность посетить дом лионских каменотесов. Когда кончился рабочий день, Арнольд вошел в кухню. Двое мужчин прикрепляли к большому дубовому столу новые ножки, за этой работой наблюдали три малыша. Старшему из них было не больше восьми лет. У очага хлопотала молодая женщина, которая даже не повернулась к вошедшему. Никто не обратил внимания на его приход.