После того, как кот попробовал (шепотом, конечно) читать малышу на ночь сказки Андерсена, в доме впервые прозвучало зловещее слово «привидение».
(Вы только представьте: родители не прочли Дэвиду ни одной – ни одной– сказки! А если папа Тим заставал его за чтением сказок, то начиналась беседа из цикла «Как мужчина с мужчиной». Смысл этих бесед сводился к тому, то надо читать серьезные книги, а не тратить время на всякие выдумки.)
Еще был случай, когда папа принял спящего кота за лисью шапку и чуть не повесил на вешалку.
Кот даже не мяукнул, как можно было ожидать, а весьма отчетливо произнес: «Совсем обнаглели!», после чего птичкой вылетел в окно.
Папа стал нервным и раздражительным. В его сумбурных монологах проскальзывало: «Так долго продолжаться не может!» Он все чаще сердился на маму: «Вот к чему приводят твои фантазии! У меня начались галлюцинации! Как я могу заниматься воспитанием сына, если под ногами путаются привидения!»
И вскоре грянул гром. Как-то вреди ночи папа вышел на кухню попить холодненького, открыл холодильник, а там… Что он там увидел, нам остается только гадать, ибо как он был в пижаме, так в пижаме и исчез. Навсегда.
Тут необходимо маленькое уточнение. Время от времени папа напоминал о себе короткими открытками без обратного адреса. В открытках повторялись одни и те же вопросы: «Он еще не убрался?», «Этот еще шастает по дому?»
Флокси повсюду наводила справки, даже в частное сыскное агентство обратилась, но разыскать пропавшего так и не удалось. Не потому ли, что искали его во всех графствах Соединенного Королевства, но только не в графстве Чешир, хотя именно оттуда, согласно почтовому штемпелю, приходили открытки? Впрочем, нам ли понять сложнейшую цепочку рассуждений, которую выстраивают профессионалы?
…Бьюти слушала Дэвида, затаив дыхание.
– А что кот? – поинтересовалась она. – Он больше не появлялся?
Вот и она забыла про запрет Фикса.
– Нет. Но знаете, этот рыжий кот, – он показал на картину, – чем-то здорово на него похож. Интересно, зачем ему понадобился листок из старинной книги? И почему ведьма украла ее из маминого сундука? Да еще разорвала?! Эх, жаль, родители так и не дали мне ее прочесть. Может, тогда бы я понял, какая между этим связь? Нет, все-таки… – Он задумался.
– Все-таки что? – не выдержала Бьюти.
– Главное здесь – рыжий кот. Нам надо разгадать его тайну!
– Не хочу я разгадывать никаких тайн. И гоняться за рыжими котами в моем возрасте уже поздно. Все, чего я хочу, это найти мою дочь. Ты можешь мне сказать, Дэвид, где моя дочь?
Мальчик опустил голову. Нет, он не мог этого сказать. Профессионал Фикс – тот бы сейчас доказал как дважды два, что найти ключ к разгадке гораздо важнее, чем саму Кэнди, но Дэвид не был профессионалом…
– Прости, если я тебя огорчила, – сказала Бьюти. – Я тороплю события. Мы оба, ты и я, потеряли своих близких, и теперь нам надо держаться вместе, правда?
Дэвид согласно кивнул.
– Два замочка – один ключик, – улыбнулась Бьюти.
– Хи-хи-хи! Хо-хо-хо! – донеслось из-за забора.
– Ты что-то сказал? – спросила Бьюти у мальчика.
– Нет, – ответил он.
Бьюти подошла к забору и заглянула в дыру.
– Никого. Не понимаю, какой такой дыропоток мы тут с тобой должны фиксировать.
– Я тоже. А что если нам… Я думаю, мама не будет ругать меня за это.
Дэвид подошел к нарисованной дороге, обмакнул кисть в серебряную краску… и вот уже на холсте поблескивал «макларен» – одна из тех машин, что участвуют в знаменитой гонке «Формула-1».
– Поехали? Вот только у меня пока нет водительских прав.
– Ничего, у меня есть родительские.
Взревел мотор, и серебристый «макларен» умчался вдогонку за детективом и доктором Йонингом.
Рыжий кот потерся боком о деревянную раму, отчего картина заходила ходуном, потом зевнул, положил голову на передние лапы и приготовился вздремнуть… до утра. Тотчас видно кота, получившего безупречное воспитание, – дворовые, чуть стемнело, устраивают концерты. И непременно под окнами спящих леди и джентльменов, их детей и внуков, а также их горничных и домашних собачек. У дворовых ведь как – кто больше орет, у того больше прав на данную территорию… вот они и стараются.
Боюсь, что нашему коту не удастся в эту ночь вздремнуть. В воздухе запахло нечистой силой, а где нечистая сила, там жди неприятностей.
– Метр восемьдесят, – раздался за забором надтреснутый голос. – Беру с первой попытки.
Шоркнуло по земле, в воздухе мелькнула метла, над забором, теряя шлепанцы, взлетела Афрозина.
– Браво, душка! – с удовлетворением сказала она, приземляясь в расчетном месте.
Убедившись, что в мастерской никого нет, ведьма выдернула из метлы прутик.
– Ну, пугало лирохвостое, – крикнула она рыжему коту, – смотри!
Со словами «Квинтер-Свинтер-с-Гулькин-Нос» она разломила прутик пополам. И в тот же миг пушистый рыжий кот спрыгнул с картины и замер у ее ног.
Но что это? Он по-прежнему сидел на картине! Ведьма выдернула еще один прутик, пробормотала заклинание, – и вот уже второй кот, точная копия нашего, ждет ее приказаний.
Ведьма работала, как хорошая печатная машина. Через пять минут метла была порядком общипана, зато в мастерской лежало, сидело и бегало полчище рыжих котов.
Животные находились в сильнейшем возбуждении, они пожирали глазами дорогу, по которой недавно умчался серебристый «макларен». Вид у котов был такой устрашающий, что шоссе попыталось уползти за горизонт.
Афрозина вдруг увидела себя в старинном зеркале.
– Какая цыпочка! А если мы еще чуть-чуть подкрасимся…
Она схватила кисть и акварельные краски. Один глаз – охрой, второй – берлинской лазурью, брови – зеленым, губы – фиолетовым… Потом простерла лысую метлу, как полководец руку, и коротко приказала:
– Взять!
Кошачья масса издала жуткий вопль и кубарем покатилась по нарисованной дороге.
– А ты, мой золотой, посиди-помучайся. – Афрозина захохотала и сделала коту «ослиные уши».
– К сожалению, – со вздохом начала Камилла, – в нашем обществе наблюдается падение нравов. Вульгарность и мелкое пакостничество, частое поминание черта, к сожалению, становятся нормой жизни…
– Почему «к сожалению»? И вообще, некогда мне тут с вами болтать. У меня антинаучный симпозиум по аномальным явлениям, и мне не хотелось бы опоздать на доклад магистра Бэрра.
Афрозина выглянула в окно, убедилась, что высота самая подходящая, и улетела.
А Камилла продолжала:
– Современная наука смотрит на всякого рода ведьмовщину как на нелепое суеверие. Достаточно посмеяться над каким-нибудь заклятьем, и оно перестанет действовать. Вот смотрите…
Камилла засмеялась, и кот, томившийся от бессилия, тотчас спрыгнул на пол. Он благодарно поклонился Камилле, схватил в углу какой-то рулон и припустился по нарисованной дороге.
Первым заволновался доктор Йонинг. Он как-то судорожно, без привычного удовольствия зевнул и зачем-то проверил, хорошо ли он пристегнулся.
Фикс вел машину, безмятежно дымя трубкой.
Йонинг вертел головой, еще не понимая причины своего беспокойства, которое с каждой минутой нарастало. Вообще говоря, толстяки считаются людьми рассеянными и мало что замечающими. Я знавал одного, так он, представьте, не замечал, что толстеет. Но, как известно, нет правил без исключений.
– Фикс, – доктор схватил своего друга за плечо. – Фикс, что-то происходит, вы обратили внимания?
Детектив посигналил, давая понять впереди идущей машине, что идет на обгон, и, только обойдя задиристый «пежо», процедил: