— Какой страшный человек! — возмутился Удивленыш.
— Ты не знаешь самого главного, — продолжил Чиврик. — Человек с Зеленой Папкой сказал черное слово «плевал» и ушел. А вечером, как только зажглись фонари, из бутылки выбрался настоящий Наплеватель. Живой! Серо-буро-фиолетовый, грязный, весь заплесневелый, глаза красным огнем горят. А до чего противный и злой — я тебе даже сказать не могу. Он объявил себя властелином детского городка, окружил себя слугами, такими же мерзкими, как сам, и вытворяет здесь что хочет.
— А зачем понадобился ему я? — спросил Удивленыш. — И как мне выбраться из этой темницы?
— Не знаю, малыш, — воробей снова опасливо огляделся по сторонам, наклонился к самой щели и тихо сказал:
— Может, тебе как-нибудь помогут Ржавые. Они ненавидят…
Чиврик не успел досказать.
Снаружи со свистом пронеслась черная и узкая лента, стеганула самого мудрого воробья так, что он жалобно чирикнул и исчез. На паутину упало и запуталось в ней серое перышко.
— Раз-нес-с-су! — просипел противный голос, и в щель заглянули два глаза-буравчика.
— С-с-си-дишь?! С-с-сиди с-с-спокойно… С-с-скоро тебе с-с-смерть! С-с-слово Черного С-с-сквоз-з-зняка!
Удивленышу дохнуло в лицо пронзительным острым ветром, черная лента затрепетала и со зловещим смехом скользнула вниз.
Снаружи загудело, забумкало, словно кто-то бегал босиком по пустым железным бочкам, и знакомый голос с присвистыванием прокричал:
— Эй, Ржавые, подставляйте бока, железяки. Раз-нес-с-су! Головы с-с-нес-су! Берегис-с-сь!
В городке стало вновь тихо.
Пауки проворно выбрались из своих углов и, хитро поглядывая на Удивленыша, принялись укреплять сеть-западню.
ПЫТКА ЧЕРНЫМИ СЛОВАМИ
Маленького узника донимали мысли, одна тревожнее другой:
«Кто этот мерзкий Наплеватель, который захватил детский городок и который Враг всему? Почему меня хотят убить? Ведь Черный Сквозняк так и сказал: «Скоро тебе смерть». Что я им плохого сделал?»
А еще Удивленыш с тоской подумал о неведомой ему девочке, у которой его украли:
«Как же она теперь будет жить без меня? Без своего Восторженного Вздоха? Как ее хотя бы зовут? И где мне искать хозяйку, если удастся вырваться из лап злодеев?»
Он вспомнил слова Чиврика о каких-то Ржавых, которые, надо понимать, ненавидят властелина городка и, если захотят, смогут помочь ему. И тут же пожалел воробья: как ему, бедняге, досталось…
Удивленыш присел на бревно, свалившееся внутрь башни с полуразрушенного чердака, пригорюнился. Потом чередой пришли смутные цветные видения: лицо женщины с русыми волосами и добрыми глазами, пирог с румяной корочкой, цветущее дерево, целое семейство кукол на коврике, берег моря… Удивленыш понял, что в нем живут обрывки воспоминаний его хозяйки, печально вздохнул и задремал — уж слишком много волнений довелось пережить маленькому существу, которое-то и родилось всего несколько часов назад.
Щель, искусно затканная пауками, сначала светилась сырым осенним светом, затем потускнела. А когда в парке затихли детские голоса и зажглись фонари, снаружи что-то стукнуло, и большая банка из-под масляной краски, закрывавшая вход-дыру, отлетела в сторону.
В кругу света появились два косматых стражника, вооруженные вместо пик поломанными вилкой и штопором. Желтый шнур, опоясывающий их вместо поясов и наискосок через грудь, придавал стражникам вид бывалых вояк. Их явно глупые головы вместо шапок прикрывали ржавые консервные банки.
— Фу-ты, — сказал один из них, отдуваясь и пыхтя. Он был толстый, почти круглый, на вид даже добродушный.
— Ну-ты! — прикрикнул другой — худой и какой-то кособокий. — Пошевеливайся!
Держа штопор наперевес, он подошел к Удивленышу, привязал к его руке конец лохматой бечевки.
— Чтоб, значит, не сбежал, — пояснил Фу-ты. — Слишком ты уж легкий. Еще улетишь, а нам тогда головы с плеч.
— Пошли, нечего с ним разговаривать, — перебил напарника Ну-ты. — Сейчас ему Наплеватель вправит мозги.
Удивленыш вышел из башни первым.
— Прямо к мосту иди, к Сторожевой башне, — сказал Фу-ты. — И никуда не сворачивай. Тебе же лучше будет, понял?
Миновав переходной мостик, они поднялись по лестнице. Вернее, взобрались, так как ступеньки были в рост Удивленыша, а для низеньких стражников и вовсе неприступны. Легкий, будто облачко, Удивленыш без труда запрыгивал со ступеньки на ступеньку, а Фу-ты и Ну-ты, пыхтя и ругаясь, поднимались по нижней планке перил, как по пандусу.