Валантэн опустился на четвереньки и с величайшей профессиональной тщательностью исследовал траву и землю вокруг тела. Его примеру, хотя и не так ловко, последовал доктор, а также — совсем уж вяло — и английский посол. Их поиски не увенчались находками, если не считать обломленных или отрезанных веточек, которые Валантэн поднял и, бегло осмотрев, отбросил прочь.
— Так, — мрачно проговорил он, — кучка веток и совершенно посторонний человек с отрубленной головой. Больше ничего.
Нависла нервная тишина, и тут потерявший самообладание Гэллоуэй вдруг пронзительно вскрикнул:
— Кто это там? Вон, у забора!
В осветившейся под луной туманной поволоке к ним нерешительно приблизился человечек с несуразно большой головой. Его можно было принять за домового, но он оказался безобидным священником, которого они оставили в гостиной.
— Вот удивительно, — кротко проговорил он, — ведь здесь нет ни калитки, ни ворот…
Валантэн раздраженно насупил черные брови, как всегда при виде сутаны. Но он был справедлив и согласился.
— Да, вы правы, — сказал он. — Прежде, чем мы выясним, что это за убийство, придется установить, как он здесь оказался. А теперь, господа, вот что. Если смотреть без предубеждений на мою должность и долг, то согласимся, что некоторых высокопоставленных лиц вполне можно и не вмешивать. Среди нас есть дамы и иностранный посол. Поскольку нам приходится констатировать преступление, придется и расследовать его соответствующим образом. Но пока я могу поступать по собственному усмотрению. Я начальник полиции, лицо настолько официальное, что могу действовать частным образом. Надеюсь, я очищу от подозрения всех гостей до единого, прежде чем вызову своих сотрудников. Господа, под ваше честное слово прошу вас не покидать дом до завтрашнего полудня; спальни есть для всех. Симон, вы, должно быть, знаете, где найти моего слугу Ивана. Я доверяю ему во всем. Передайте, чтобы он оставил на своем месте кого-нибудь из слуг и сейчас же шел сюда. Лорд Гэллоуэй, никто не сможет лучше вас сообщить всё дамам так, чтобы не вышло паники. Им тоже нельзя будет уезжать. Мы с отцом Брауном останемся у тела.
Когда в Валантэне говорил командирский дух, ему подчинялись, как боевой трубе. Доктор Симон отправился в вестибюль и прислал Ивана — частного детектива на службе у детектива государственного. Гэллоуэй проследовал в гостиную и сумел сообщить о трагических событиях так деликатно, что к тому времени, когда все собрались там, дамы успели и ужаснуться, и успокоиться. Тем временем верный служитель церкви и правоверный безбожник застыли в головах и в ногах трупа, словно изваяния, олицетворяющие две философии смерти.
Из дома, как пушечное ядро, вылетел Иван, доверенный слуга со шрамом и усами, и бросился через лужайку к хозяину. Его серая физиономия так и сияла оттого, что в доме разыгрывается криминальный роман, и было что-то отталкивающее в том оживлении, с каким он спросил, нельзя ли осмотреть останки.
— Что ж, посмотрите, если хотите, — сказал Валантэн, — только поторопитесь. Нам надо идти в дом и кое-что выяснить.
Иван поднял мертвую голову и чуть не выронил.
— Господи! — разинув рот, выдохнул он. — Да это же… нет, не может быть! Вы знаете, кто это?
— Нет, — безразлично ответил Валантэн. — Но хватит, нам пора.
Вдвоем они внесли тело в кабинет, положили его на диван и пошли в гостиную.
Детектив сел за письменный стол неторопливо и даже как бы с нерешительностью, но взгляд его был тверд, как у председателя суда. Он что-то быстро записал на лежавшем перед ним листе бумаги, а затем коротко спросил:
— Все ли собрались?
— Нет мистера Брейна, — ответила, оглядевшись, герцогиня Мон-сен-Мишель.
— Да-да, — резким, хриплым голосом прибавил лорд Гэллоуэй, — и еще, заметьте, нет мистера Нила О'Брайена. А я видел его в саду, когда труп еще не остыл.
— Иван, — распорядился Валантэн, — пойдите и приведите майора О'Брайена и мистера Брейна. Мистер Брейн, должно быть, сидит с сигарой в столовой. А майор, я думаю, сейчас прогуливается по оранжерее, хотя точно не знаю.
Его верный оруженосец бросился исполнять приказание, а Валантэн продолжал в том же, по-военному скупом и решительном тоне:
— Все присутствующие знают, что в саду найден труп с отсеченной головой. Доктор Симон, вы осматривали его. Как, по вашему мнению, должен ли убийца обладать большой силой? Или, может быть, достаточно иметь очень острый нож?
— Я бы сказал, — отвечал доктор, совсем бледный, — что этого вообще нельзя сделать ножом.
— Не знаете ли вы в таком случае, — продолжал Валантэн, — каким орудием это можно сделать?
— Из современных, полагаю, никаким, — сказал доктор, страдальчески выгибая брови. — Шею и вообще так просто не перерубишь, а тут к тому же срез очень гладкий, как будто действовали алебардой, или старинным топором палача, или же двуручным мечом.
— Господи Боже мой! — истерически вскрикнула герцогиня. — Ну откуда же здесь двуручные мечи?
Валантэн по-прежнему не отрывался от бумаги, лежавшей перед ним.
— Скажите, — спросил он, продолжая торопливо записывать, — а нельзя ли это сделать длинной саблей французских кавалеристов?
В дверь негромко постучали, и у всех в комнате похолодела кровь, словно от стука в шекспировском «Макбете». И среди мертвой тишины доктор Симон с трудом выговорил:
— Саблей — пожалуй, да.
— Благодарю вас, — сказал Валантэн. — Войдите, Иван!
Иван отворил дверь и доложил о приходе майора Нила О'Брайена. Слуга обнаружил его, когда тот снова бродил по саду. Вид у офицера был расстроенный и раздраженный.
— Что вам от меня надо? — выкрикнул он.
— Садитесь, пожалуйста, — спокойно и любезно сказал Валантэн. — А что же с вами нет сабли? Где она?