Предварительное составление генеральных планов стало внедряться в градостроительную практику; гражданское строительство начало преобладать над церковным.
…Стремление ограничить церковное строительство хорошо ощущается во многих документах петровского времени.
В этом отношении интересно предписание Петра архиереям: „…свыше потребы церквей не строить“.
…Потребовалась железная воля Петра, чтобы сломить сопротивление и косность застройщиков. Он воздействовал на них штрафами и даже конфискацией неправильно построенных домов.
Благодаря этим мерам уже в 20-х годах XVIII века Петру удалось осуществить переход к регулярной планировке и застройке во всех вновь основанных городах, включая и столицу империи».
Сказав «А», нельзя не сказать «Б». Если людям запрещается самим решать, какими будут их дом, улица, город, нужна ли им церковь и как должен выглядеть Божий храм, значит, нужно назначить лиц, уполномоченных принимать соответствующие решения. Но приказать заниматься этим кому попало тоже нельзя. В таком сложном деле как градостроительство, не обойтись без таланта и знаний, особенно в момент радикального слома сложившихся за многие столетия русских традиций, питающихся от древних языческих и византийских корней.
Напрашивается решение, которое для Петра I более чем очевидно [12]: «Для осуществления строительной программы, особенно широко развернутой в Петербурге, требовались многочисленные архитектурные кадры.
В начале XVIII века Москва, обладавшая крупными зодчими, все же являлась хранительницей старины, и, следовательно, в новой обстановке, когда сам Петр стремился к европеизации русской культуры, было необходимым приглашение иностранцев.
…в Россию приезжают иноземные архитекторы. Большинство из них сосредоточивается в Петербурге, где под руководством самого Петра и Комиссии строений осуществляются широкие строительные работы.
Начиная с 1713 года в Петербурге работают Шлютер, Шедель, Леблон, Матарнови и ряд других мастеров».
Но Россия не Голландия. Петропавловская крепость, быстро перестав из-за развития военного искусства играть значимую роль в обороне города, не нашла никакого другого применения, кроме как стать тюрьмой, причем такой, о которой в народе ходила слава самой мрачной и тягостной для узников. Тюрьма — главный ориентир для архитектурного ансамбля города?!! Изменить мироощущение русского народа не дано было даже Петру Великому.
Столкновение культур Запада и Востока в Санкт-Петербурге не привело к заимствованию Россией чего-то фундаментально западного, но стало естественным, органичным, закономерным развитию русского градостроительного искусства в предложенных Петром I условиях [12]: «Самый факт приглашения иностранных архитекторов был вызван исторической необходимостью и в свете задач, стоявших перед Россией петровского времени, был прогрессивным явлением. Отдельные иностранные архитекторы, особенно Трезини, Шедель и Леблон, сделали положительный вклад в русское зодчество.
Однако нельзя преувеличивать творческого значения этих мастеров и тем более считать их проводниками западноевропейской художественной культуры, якобы воспринимавшейся в России без каких-либо существенных изменений.
По поводу восприятия Россией европейской культуры В. Г. Белинский говорил: „Петр Великий, приобщив Россию европейской жизни, дал через это русской жизни новую обширнейшую форму, но отнюдь не изменил ее субстанционального основания“».
Более того, приглашенные Петром I западные зодчие, познакомившись с архитектурой российских городов, открыли для себя новые художественные горизонты и постепенно стали частью русской культуры [12]: «Действительно, если подвергнуть анализу творчество архитекторов, прибывших в Россию, то между их первыми и позднейшими работами нельзя не заметить значительной разницы.
Так, Доменико Трезини, долгое время работавший при королевском дворе в Копенгагене, принес с собой в Петербург суровые формы скандинавского зодчества. Эта суровость нашла воплощение в колокольне Петропавловского собора, которая поднимается над равниной Невы подобно шпилеобразным башням Стокгольма, Таллина и Риги. Однако в дальнейшем под влиянием русского зодчества архитектурные формы Трезини заметно смягчились.
Еще более наглядную эволюцию демонстрирует творчество Шеделя, который прожил в России почти 40 лет. Сравнение построек Шеделя показывает, как постепенно, но неуклонно перерождалось художественное мышление этого мастера и как укреплялась связь его творчества с национальной русской архитектурой. И если первые работы Шеделя в Ораниенбауме и Петербурге еще примыкают к западным образцам, то его постройки для Киево-Печерской лавры несут в себе чисто русскую мягкость и получают богатый орнамент, очень близкий к мотивам народного творчества.