Все согласно закивали. И в самом деле до сих пор от Раны не было никакого проку, если не считать того, что он служил объектом всеобщих насмешек.
Пока Рана возился в водосливе, люди обнаружили древние колодцы для вентиляции, очистили их от скелетов упавших туда овец и от всякой мерзости, которую нанесло за столетия, и теперь горячий африканский ветер, обжигавший тех, кто был наверху, устремился в погреба через Большую залу, и Старая Лоза сказал, что эдак через часок уже можно будет укладывать вино.
Второй приказ Туфы касался Кооперативного винного погреба. Он велел снести ту стену, что обращена к Толстой стене и небольшому проему в ней, прозванному Тощими воротами. Нашлись люди, которые не очень понимали, зачем все это.
— А ты уверен, Туфа, что так надо? — спросил Бомболини.
Туфа кивнул.
— Снесите стену, — приказал мэр.
Сначала дело шло не очень споро. Люди долбили кирпич и камни мотыгами, молотками, железными ломами, но действовали осторожно, потому что уж очень не хотелось им сносить то, что стоило немалых денег и во что было вложено немало труда. Но лишь только первые кирпичи вылетели из стены, народ всерьез взялся за дело, потому что в самом процессе уничтожения и разрушения есть что-то возбуждающее.
— Корсо — все равно что труба, понятно? — сказал Туфа. — Ну и, как любая труба, она может вместить ровно столько воды или людей, сколько вмещает, и не больше, как бы велико ни было давление снаружи.
— Понятно.
— Ты думал, что сможешь пропихнуть по этой улице все, что надо, стоит только захотеть, а ты этого очень хотел. Но существуют определенные законы — законы природы.
— Понятно.
— Мы должны найти для нашего потока более широкое русло.
— Понятно.
— А теперь скликай народ. Оставь в покое повозки и животных — скликай народ.
Стену погреба к тому времени уже разломали, и взорам всех предстало вино, неприкрытое, обнаженное, — в этом было что-то даже непристойное, как вид женщины, застигнутой без одежды в публичном месте.
— Ударьте в колокол! — сказал Туфа. Все переглянулись.
— Колокол у нас больше не звонит, — пояснил кто-то Туфе. — С ним кое-что произошло.
— Это долгая история, — сказал Бомболини.
Они все-таки ударили в колокол и послали мальчишек по улицам и проулкам, и люди скоро вышли из своих домов и сначала собрались на Народной площади, а потом выстроились длинной вереницей вдоль Корсо Кавур до самых дверей Кооперативного винного погреба и его разломанной стены. Многим удалось вздремнуть и поесть, и сейчас они протирали заспанные глаза и смахивали крошки хлеба с бороды и губ.
По мере того как люди подходили, Туфа, Пьетросанто, солдаты и Бомболини выстраивали их цепочкой, которая начиналась у разобранной стены погреба; она должна была пройти через площадку, где во время сбора урожая давят виноград, спуститься к Тощим воротам и через них, по крутой козьей тропе, достичь подножия горы.
— Нужно будет немало мужества, — сказал Туфа женщинам. — Нужна будет вся ваша стойкость.
— А мы стойкие, — сказала ему какая-то женщина.
— Если до вина касается, стойкости у нас хватит,—
сказала другая.
— Я потребую от вас больше, чем от солдат, — сказал им Туфа.
— Да уж надо думать, — сказал кто-то. В здешних местах не питают особого уважения к солдатам.
Итак, они выстроились — от Народной площади вниз по Корсо, подлинные солдаты Санта-Виттории на службе вина.
— Но ведь тут есть совсем дети, — заметил Туфа.
— На войне командир пользуется теми солдатами, какие у него под рукой, — сказал Витторини.
Туфа рассмеялся.
— Это я должен был бы сказать, — заметил он.
Они расставили стариков вперемежку с молодыми, сильных — со слабыми, чтобы люди могли подстегивать друг друга и восполнять слабость соседа. Тех, кто был слишком уж стар или болен, Туфа выводил из цепочки.
— Цепь настолько крепка, насколько крепко ее самое слабое звено, — говорил людям Бомболини, но они только отругивались, не стесняясь, прямо ему в глаза.
Вместе со всеми встала в строй и Катерина, но Туфа отозвал ее:
— Дай-ка я взгляну на твои руки.
Она протянула ему руки. Пальцы у нее были длинные и красивые. Он велел ей пойти домой и надеть перчатки.
Когда наконец всех расставили, Туфа прошел вдоль цепочки, в последний раз делая смотр. На всем протяжении от задней стены винного погреба до городской стены и дальше, вниз по горе, до входа в Римские погреба стояли люди. По пути назад Туфа делал перестановки с таким расчетом, чтобы от каждого было возможно больше пользы. Там, где спуск был крутой, он поставил людей повыше чтобы им легче было брать ношу сверху и передавать вниз. А людей постарше он расставил на местах поровнее, чтобы они меньше уставали.