Однако случилось непредвиденное.
Там, куда, откинув назад голову, неслась олениха, деревья вдруг расступились, а за ними сияла на солнце полянка и дальше — ручей. На полянке сидели люди.
Обессилевшая беглянка с разгону выскочила на опушку и резко затормозила передними ногами. Она испуганно озиралась — и здесь были враги.
Коруна опомнился первым. Он стремительно метнулся к оленихе, обхватил ее сильными объятиями и воскликнул:
— Стой, голубушка! Отдохни!
И тут все увидели тигра. Он стоял у дерева и исподлобья оглядывал людей.
Каштан, не шелохнувшись, смотрел на огромного полосатого хищника.
Кондрат Игнатьевич поднялся и спокойно сказал зверю:
— А ну-ка, поворачивай назад, паря!.. Иди, гуляй и другом месте!
Тигр постоял немного, затем нехотя повернул назад. Уходил он не спеша, с достоинством.
Кородеры словно очнулись от оцепенения. Они подошли к дрожащей пленнице. Жерехов принес веревку, и они с Коруной стреножили животное. Довольный Коруна сказал:
— Очень кстати пожаловала! Ужин будет знатный.
Каштан повернулся к нему и недоуменно спросил:
— А при чем тут ужин?
— При том, что будет свеженькая дичь.
— Ты с ума сошел, что ли? — воскликнул Каштан — Ее надо отпустить. Она от тигра сбежала. Сам же ее спас!
Жерехов, усмехнувшись, бросил:
— Считай, что тигр уже сожрал ее.
— Но мы-то — не тигры! — в сердцах сказал Юрий.
— Чего ты хочешь, интеллигенция? — с иронией спросил Коруна. — Чтоб мы отпустили ее обратно? Чтоб ее слопал этот зверюга? Ты о его ужине заботишься? Так надо понимать?
Каштан растерянно посмотрел на Кондрата Игнатьевича. Тот угрюмо проговорил:
— Худое это дело, парни. Негоже так поступать.
Но Коруна с Жереховым и не подумали отпускать олениху. Вечером они развели огромный костер, закололи пленницу, разделали тушу и поджарили ее на вертеле. Медные отблески пламени играли на их лицах.
А первый кусок горячей, аппетитно пахнущей оленины Жерехов принес не кому-нибудь, а Каштану:
— Рубай, земляк! — сказал он, протягивая ему мясо. — Чего уж теперь-то! Бобик сдох.
Каштан отвел его руку, поднялся и резко сказал:
— Подавитесь вы этой олениной!
Он повернулся и пошел к ручью. Сел там на берег и задумался.
К удивлению Коруны и Жерехова, есть изюбря отказались и Овчинниковы, и Кондрат Игнатьевич с Кешей.
— Надо же! Какие чистюли ходят нынче по тайге! — бросил Коруна. — Ну тот, слюнявый интеллигент — еще ладно. Он форс держит. А это мужичье чего выкобенивается?
Коруна и Жерехов тайком нацедили себе спирта из фляги, которая была выдана бригаде в качестве НЗ на случай чрезвычайного происшествия. Они долго не могли угомониться, галдели, горланили дуэтом: «На неделю до второго я поеду в Комарово», ржали, затеяли перебранку.
Юрий не спал. Не смог заснуть и после того, как гуляки затихли. Как говорила в таких случаях жена, «на Каштана опять накатило». Да, на него порой «накатывало». После размолвок с Аней. Угнетали его даже мелкие обиды, нанесенные сослуживцем или соседом. У Юрия не было иммунитета против грубости, его обескураживала и травмировала черствость. Порой это вызывало насмешки. Но переделать себя он не мог.
На этот раз, однако, дело обстояло иначе. Юрии хорошо понимал, что гнусный поступок Жерехова и Коруны — от их глубокого невежества. И Каштана оскорбляло не столько бесчинство этих диких парней, а то, что это произошло здесь, в тайге, в благодатной тишине незамутненного, лучистого и приветливого мира.
Юрий понял, что спокойствия в бригаде уже не будет. И примириться с этим будет трудно.
К утру он твердо решил покинуть бригаду и вернуться в Светлану. Об этом сказал Кондрату Игнатьевичу. Таежник долго молчал. Наконец заметил:
— Что ж, парень, коли решил, значит, решил… Если человеку невмоготу, грех его удерживать… Как бригадир, отпускаю… Когда хочешь идти-то?
— Пожалуй, завтра, на рассвете.
— Добро. Кеша проводит тебя до лесхозной дороги. По ней и выйдешь к берегу. А там на шоссе разберешься… Ну а насчет доли, заработанной здесь, не беспокойся. Осенью, как сдадим бархат, получишь. По договору.
Кондрат Игнатьевич снарядил Каштана по-походному. Тщательно проверил его обувь, одежду. Дал плащ-палатку, нож, спички, запас еды. Пристегнул коробок с корнем женьшеня. Хлопнул по плечу:
— Топай, парень! И будь мужиком!
— Постараюсь, Кондрат Игнатьевич. Спасибо за все. До встречи!
Неприметными тропами Кеша вывел Юрия к таежному взгорью. Здесь остановились, и паренек сказал: