— У-ы-ы! И-у-у! Ы-ы-й!
Потом он стал молить о пощаде:
— О, доктор, хватит! A-а, больно!! Достаточно! Не надо!
Но Фома вошел в азарт. Он сек колючим веником с оттяжкой. При этом приговаривал по-русски:
— Ничего! Ничего! Терпи, сука! Это новейший швейцарский способ! Еще тебе! Еще, падла!
Высеченный, но умиротворенный полковник был водворен в постель. Здесь он хлебнул зеленого крапивного настоя и совсем угомонился.
Доктор Зайдель попрощался с больным и отправился в Рим.
Утром в гостинице Фома был необычно мрачен и молчалив. Седых спросил:
— Чего ты надулся, как мышь на крупу?
Бурлаков задумчиво сказал:
— Осточертело мне тут, Еремушка! Не по мне эта работа. Сил моих больше нет. Домой хочу. В кузню.
Раздался телефонный звонок. Фома взял трубку:
— Доктор Зайдель слушает!
Супруга коменданта возбужденно затараторила:
— Ах, профессоре, вы кудесник! Это феноменально! Какой дивный метод! Мы с мужем в восторге! Подлинное волшебство!..
— Он выздоровел?
— Абсолютно! Он готов танцевать!.. Он все-все может! Я же говорила, что вы — светило медицины!.. Чек вам выслан…
— Я рад, — буркнул Фома.
— Ах, синьор профессоре! Вы будете сердиться, но у меня снова к вам просьба.
— Что такое?
— Теперь нездоровится мне.
— Вон даже как! Тоже поясница?
— Нет, желудок.
— Болит?
— Болит.
— Ах ты, беда-то!
— Ваши методы, профессоре, творят чудеса. Мы ждем вас сегодня. Гонорар, конечно, особый… Доктор, дорогой! Я верю в ваше согласие!.. Машина будет к двенадцати. Я не прощаюсь!
Бурлаков положил трубку. Угрюмо посмотрел на друга. Зло сказал:
— Теперь вот эту стерву надо лечить.
— Что с ней стряслось?
— Живот болит.
— Мама твоя как народу животы-то лечила? Небось чугунок на пузо ставила?
— Ага.
— Ну вот и поставь ей.
— Это где ты в Италии чугуны видел?.. И потом не в этом дело. Обрыдли мне эти сволочи во как!
В дверь постучали. Вошел чиновник из канцелярии Регины. Он козырнул и вручил доктору Зайделю конверт. Еще раз козырнув, удалился. Фома вынул чек. Брови его изумленно полезли вверх:
— Ерема! Глянь-ка, сколько они мне отвалили за баню!
— Не тебе, а МОПРу. Вся сумма пойдет в пользу этих ребят.
— Я что, ее захапать хотел, по-твоему?!
— А ты не заговаривайся — «мне», «я», «меня». Научился у буржуев!
— Отстань! И без тебя тошно!
Он уселся поглубже в мягкое кресло и задумался. Еремей разглядывал чек, удивленно крутил головой.
— Им для своего подлого здоровья ничего не жалко, — сказал он. — Слушай, Фома…
— Отстань!
— Да я дело тебе хочу предложить.
— Иди к черту!
— Ну, чего ты рычишь? Шлея под хвост попала?
Фома встал. Глаза у него были какие-то смятенные, тоскливые. Он глухо заговорил:
— Я уж неделю не могу заснуть! Не могу!! Глаза закрою, и сразу камеры чудятся и эти ребята. Сердце же трескается, глядя на это изуверство… Какие парни, Ерема, если б ты видел! Джакомо, это ж вылитый Васька Чухонцев, наш бетонщик…. Как подумаю, что им гнить там всю жизнь, — выть хочется! Мы-то уедем с тобой, а они там, в камерах… Мне Гвиано сказал, что они обречены… Над ними издеваются… Есть там тварь такая, лейтенант. Я б его задушил собственными руками. Подлюги… Фашисты поганые…
— Душить-то нельзя, — проговорил, тяжело вздохнув, Ерема. — Уголовщина! Нарушать ихние законы не можем… Вот если б придумать что-нибудь деликатное… А? По-хорошему так, чистенько, аккуратно. И чтоб гадин этих не трогать. И чтоб ребят спасти. А, Фома?
— Ты о чем?
— Сам знаешь о чем.
— Считаешь, стоит попробовать?
— А чего?
— Взгреют нас дома по первое число?
— Как пить дать!
— Денег у нас теперь вроде хватит?
— С гаком!
— Что решаем?
— Начерти-ка для начала план крепости и окрестностей… А что не запомнил, посмотришь, когда будешь лечить мадаму, Она, поди, потребует, чтобы ты ее лично сам в баньке попарил? Гы-ы!
— Чтоб ей сдохнуть!
— Чудак, она ж нам редкую возможность дает! Лечи ее подольше. И приударь за ней.
— Еще чего не хватало! Н. и за какие коврижки!
— Для пользы же дела, дурень!
— Бабы, это по твоей части. Думаешь, я не знаю про Зинку из итээровской столовки?
— Ха! Вспомнил!
— Тоже грудастая — будь здоров!
В дверь постучали. Это был шофер супругов Гвиано.
— Э-эх! — тяжко вздохнул Фома, — Будь она проклята, докторская житуха!
4. БЛАГОДАТЬ НИСХОДИТ С НЕБА