– Я рада, что хоть этой дурной привычки нет у тебя, – сказала Бандл.
– Я всегда вел очень порядочную, богобоязненную жизнь, – ответил лорд Катерхэм. – Удивительно, почему меня не могут оставить в покое, учитывая, как мало вреда я приношу окружающим. Если только…
Он замолчал, так как Бандл внезапно выглянула в окно.
– Макдональд! – позвала Бандл ясным властным голосом.
Император приблизился. Некое неопределенное выражение, которое можно было бы принять за доброжелательную улыбку, забрезжило на его лице, но тут же было рассеяно природной мрачностью садовника.
– Ваша светлость? – произнес Макдональд.
– Как ваше здоровье? – спросила Бандл.
– А, не очень, – ответил Макдональд.
– Я хотела поговорить с вами о лужайке для игры в гольф. Она невероятно заросла. Пошлите кого-нибудь на нее, хорошо?
Макдональд в сомнении покачал головой:
– Для этого придется снять Уильяма с нижнего уровня, миледи.
– К чертям нижний уровень! – ответила Бандл. – Пусть начинает сейчас же. И, Макдональд…
– Да, миледи?
– Соберите виноград на дальнем участке. Я знаю, сейчас неподходящее время для этого, потому что оно у вас всегда неподходящее, но я тем не менее хочу. Понятно?
Бандл отошла от окна библиотеки.
– Извини, папа, – сказала она, – я хотела поймать Макдональда. Ты что-то говорил?
– Представь, да, – ответил лорд Катерхэм. – Но это не важно. Что ты сказала Макдональду?
– Попыталась вылечить его от мысли, что он Господь Всемогущий. Но это нереальная затея. Боюсь, Куты были невежливы с ним. Макдональду наплевать на гудки даже самого большого в мире паровоза. А что собой представляет леди Кут?
Лорд Катерхэм задумался над ответом.
– Мне кажется, она большая любительница театральных постановок, – ответил он наконец. – Думаю, она была очень расстроена из-за этих часов.
– Каких часов?
– Тредуэлл только что мне рассказал. Похоже, компания хотела пошутить. Они накупили много будильников и спрятали их где-то в комнате этого молодого Уэйда. А потом парень умер, и это сделало всю затею, конечно, очень неприятной.
Бандл кивнула.
– Тредуэлл рассказал мне еще кое-что странное об этих часах, – продолжал лорд Катерхэм, теперь очень довольный собой. – Похоже, кто-то собрал их вместе и выстроил в ряд на камине уже после смерти бедняги.
– Ну и что? – не поняла Бандл.
– Я тоже думаю, что ничего особенного, – согласился лорд Катерхэм. – Но очевидно, что вокруг всего этого был большой шум. Никто не признается, что сделал это, представляешь? Все слуги были опрошены и клянутся, что не прикасались к проклятым будильникам. В общем, загадка. А потом еще и коронер задал вопросы на следствии, а ты ведь знаешь, как трудно объяснить что-либо людям этого толка.
– Совершенно невозможно, – согласилась Бандл.
– И конечно, невероятно трудно понять смысл того, что они говорят, – добавил лорд Катерхэм. – Я не понял половину из того, что рассказал мне Тредуэлл. Между прочим, Бандл, парень умер в твоей комнате!
Бандл поморщилась.
– Почему необходимо было умирать именно в моей комнате? – с возмущением спросила она.
– Об этом-то я и говорил! – торжественно воскликнул лорд Катерхэм. – Эгоцентричность. Все теперь чертовски эгоцентричны.
– В моей так в моей! Не возражаю, – расхрабрилась Бандл. – Мне-то что?
– А я возражаю! – заявил ее отец. – Я очень возражаю. Мне теперь будет сниться разное, ну, ты знаешь: светящиеся руки и гремящие цепи.
– Хорошо, – сказала Бандл. – Тетя Луиза умерла на твоей кровати. Интересно, ты часто видишь парящее над тобой ее видение?
– Иногда, – подтвердил лорд Катерхэм. – Особенно после омаров.
– Слава богу, я несуеверна, – объявила Бандл.
И тем не менее, сидя вечером у камина в своей комнате, – стройная фигурка в пижаме, – она поймала себя на том, что мысли ее возвращаются к этому веселому, праздному человеку, Джерри Уэйду. Невозможно представить, чтобы такой, как он, переполненный радостями жизни, мог обдуманно совершить самоубийство. Нет, скорее правомерен другой вывод. Джерри принимал снотворное и по чистой случайности выпил лишнее. Это было возможно. Она не могла представить себе Джерри Уэйда, терзаемого душевными муками.
Ее бегающий взгляд остановился на каминной полке, и она стала думать об этой истории с часами. Ее служанка, тщательно проинформированная второй горничной, только об этом и говорила. Она добавила подробность, которую Тредуэлл посчитал нестоящей, чтобы рассказывать о ней лорду Катерхэму, но которая возбудила любопытство Бандл.
Семь будильников были аккуратно выставлены в ряд на каминной полке, а один оставшийся был найден на лужайке за домом, куда его, очевидно, выбросили из окна.