И каждый признал, что чувствует то же.
– Дорогая моя Мария! – В голосе сэра Освальда звучало легкое раздражение. – Сколько раз я тебе говорил не колебаться, когда решаешь, прорезать карты или нет! Ты раскрываешь все свои комбинации!
У леди Кут был готов на это отличный ответ, а именно, что сэр Освальд, как свободный от сдачи, не имеет права комментировать игру. Но она не сказала этого. Она только ласково улыбнулась, легла своей обширной грудью на стол и твердым взглядом уставилась в карты Джеральда Уэйда, сидящего справа от нее.
Ее тревоги улетучились, когда к ней пришла дама, леди Кут пошла с валета, взяла взятку и стала открывать карты.
– Четыре взятки и роббер! – объявила она. – Да, это была большая удача – взять здесь четыре взятки!
– Удача, – пробормотал Джерри Уэйд, отодвинув стул и присоединившись к своим друзьям, стоящим у камина. – Она называет это удачей! За этой женщиной нужен глаз да глаз!
Леди Кут собирала банкноты и серебро.
– Знаю, я не отличный игрок, – объявила леди Кут скорбным тоном, в котором тем не менее звучал оттенок самодовольства. – Но мне везет в игре.
– Ты никогда не станешь отличным игроком в бридж, Мария, – сказал сэр Освальд.
– Да, дорогой, – согласилась леди Кут. – Я знаю. Ты всегда говорил так. Но я стараюсь изо всех сил.
– Это правда, – пробормотал Джерри Уэйд вполголоса. – Возражений нет. Она кладет голову вам на плечо, если по-другому ей не удается заглянуть в ваши карты.
– Я знаю, что стараешься, – сказал сэр Освальд. – Просто у тебя нет чувства карт.
– Дорогой, – улыбнулась леди Кут. – Ты всегда мне это говоришь. И ты должен мне еще десять шиллингов, Освальд.
– Вот как? – удивился сэр Освальд.
– Да. Тысяча семьсот, значит, восемь фунтов десять шиллингов. Ты дал мне только восемь фунтов.
– Боже! – воскликнул сэр Освальд. – Виноват!
Леди Кут грустно улыбнулась ему. Она очень любила своего мужа, но не собиралась дать ему надуть себя на десять шиллингов. Сэр Освальд протянул руку к боковому столику и угостился виски с содовой. Было уже половина первого, когда он пожелал всем спокойной ночи.
Ронни Деврё, комната которого находилась рядом со спальней Джеральда Уэйда, поручили следить за развитием событий. Без четверти два он обошел всех, царапаясь в двери, и вся компания, одетая в пижамы и ночные рубашки, хихикая, перешептываясь и подталкивая друг друга, была в сборе.
– Он выключил свет около двадцати минут назад, – доложил Ронни хриплым шепотом. – Я думал, никогда не дождусь. Я только что открывал дверь посмотреть, как он. Похоже, готов. Ну что?
Опять были торжественно собраны часы, но вдруг возникло новое препятствие.
– Мы не можем все туда ввалиться. Этому не будет конца. Нужно, чтобы кто-нибудь один сделал это, а остальные будут подавать ему игрушки на пороге.
Сразу возник горячий спор о выборе лучшей кандидатуры для выполнения плана.
Трех девушек сразу же исключили на том основании, что они будут хихикать. Билл Эверслей был отклонен по причине своего роста, веса и тяжелой походки, а также общей неуклюжести, что он, впрочем, яростно отрицал. Джимми Тесайгер и Ронни Деврё тоже были признаны неподходящими, и в конце концов подавляющее большинство высказалось в пользу Руперта Бейтмена.
– Орангутанг – вот кто нам нужен, – заявил Джимми. – Он ходит как кот. И даже если Джерри проснется, Орангутанг всегда сможет придумать какую-нибудь ерунду в свое оправдание. Придумать что-нибудь правдоподобное, что успокоит его и не даст возникнуть подозрениям.
– Что-нибудь утонченное, – задумчиво предположила Конфетка.
– Именно, – подтвердил Джимми.
Орангутанг справился с задачей четко и аккуратно. Осторожно открыв дверь спальни, он исчез в темноте, унося с собой два самых больших будильника. Через минуту-другую он появился на пороге и получил еще пару, потом еще и еще. Наконец он вышел из комнаты. Все затаили дыхание и прислушались. Равномерное дыхание Джеральда Уэйда еще можно было услышать, но его заглушало и растворяло в себе ликующее и торжественное тиканье восьми будильников мистера Мургатройда.
Глава 3
Шутка, которая провалилась
– Двенадцать часов! – в отчаянии воскликнула Конфетка.
Шутка обернулась ситуацией нешуточной. Что касается будильников, то они оказались на высоте. Они гремели с непревзойденной силой и мощью, которая вышвырнула из постели Ронни Деврё со смутной мыслью о наступлении дня Страшного суда. Если такое ощущение было в соседней комнате, то что же должно твориться рядом?! Ронни выскочил в коридор и приник ухом к шели в двери.