– Я в него не стреляла.
– Стрелять в людей никогда не следует, – полным кроткой укоризны голосом произнес лорд Кейтерхэм. – Так поступать нельзя. Хотя многие из них, несомненно, заслуживают подобного обхождения. В любом случае это приводит к лишним хлопотам.
– Говорю тебе: я не стреляла в него.
– Так кто же тогда это сделал?
– Никто не знает, – проговорила Бандл.
– Ерунда, – заявил лорд Кейтерхэм. – Человек не может сам собой получить пулю и попасть под колеса, так чтобы этого никто не сделал.
– Он не попал под колеса, – возразила Бандл.
– Ты только что сказала другое.
– Я же сказала, что не совсем задавила его.
– Наверное, шина лопнула, – проговорил лорд Кейтерхэм. – Звук этот похож на выстрел. Так говорится в разных там детективах.
– Папа, ты совершенно невозможен. Иногда кажется, что у тебя нет и кроличьих мозгов.
– Ну что ты, – не согласился с этим тезисом лорд Кейтерхэм. – Ты врываешься ко мне с совершенно невероятной историей о том, что кого-то там сразу задавили и переехали, и считаешь, что я должен сразу понять все, как по мановению волшебной палочки.
Бандл устало вздохнула и проговорила:
– Тогда слушай, попытаюсь как-нибудь растолковать тебе все по складам…
– Ну вот, – проговорила она, завершив свое повествование. – Теперь ты все понял?
– Ну конечно. Сейчас все ясно. Тем более что нужно считаться и с тем, что ты несколько расстроена, моя дорогая. Так что я совсем не ошибался, когда сказал тебе перед отъездом, что тот, кто ищет неприятностей на свою голову, их и получит. Как хорошо, – закончил лорд Кейтерхэм, чуть поежившись, – что я в полном покое остался здесь. – И он снова взял в руки каталог.
– Папа, а где находятся Семь Циферблатов?
– Наверное, где-то в Ист-Энде. Я часто видел, как туда уходят автобусы… или это я про Семь Сестер?[6] Никогда не был там, в чем искренне рад признаться. И слава богу, потому что, на мой взгляд, это место не из тех, что могли бы мне понравиться. И тем не менее, как ни забавно, я совсем недавно что-то слышал о нем.
– А с Джимми Тесайгером ты случайно не знаком?
Лорд Кейтерхэм успел уже снова погрузиться в изучение каталога. Он уже постарался благоразумно отнестись к теме Семи Циферблатов, так что на новое усилие его уже не хватило.
– Тесайгер, – рассеянно пробормотал он. – Тесайгер… Из йоркширских Тесайгеров?
– Об этом я и спрашиваю тебя. Послушай, папа. Это очень важно.
Лорд Кейтерхэм сделал отчаянную попытку сохранить заинтересованное выражение, не уделяя вопросу дочери ни капли внимания.
– В Йоркшире есть какие-то Тесайгеры, – с долей убежденности сказал он. – И если я не ошибаюсь, Тесайгеры водятся также в Девоншире. Кстати, твоя троюродная тетка Селина была замужем за Тесайгером.
– И какая мне радость с этого? – воскликнула Бандл.
Лорд Кейтерхэм хихикнул.
– Ей с этого особенной радости не было – если я не ошибаюсь, конечно.
– Ты просто невозможен, – заявила девушка, вставая. – Придется разыскать Билла.
– Безусловно, моя дорогая, – молвил отец, рассеянным движением перелистывая страницу. – Безусловно. Обязательно. Всенепременно.
Бандл поднялась на ноги с полным нетерпения вздохом.
– Надо бы вспомнить, что было написано в том письме, – пробормотала она, обращаясь скорее к себе самой. – Я прочла его не слишком внимательно. Там было что-то о шутке… о том, что Семь Циферблатов – вовсе не шутка.
Лорд Кейтерхэм вдруг вынырнул из глубин своего каталога.
– Семь Циферблатов? – переспросил он. – Конечно. Теперь я вспомнил.
– Что ты вспомнил?
– Вспомнил, почему эти слова так знакомы мне. К нам заезжал Джордж Ломакс. Тредвелл единственный раз оплошал и впустил его. Он проезжал мимо по пути в город. Оказалось, что у него на той неделе запланирована какая-то политическая встреча, и он получил некое предупреждающее письмо.
– Что ты имеешь в виду под этими словами?
– По правде сказать, не знаю. Он не входил в детали. Ну то есть там было сказано «берегись», и «неприятности рядом», и все такое. Однако написано было это письмо от имени Семи Циферблатов – я четко помню, что именно так он и сказал. Он ехал в город, чтобы проконсультироваться в Скотланд-Ярде. Ты знакома с Джорджем?
Бандл кивнула. Она была достаточно хорошо знакома с этим вдохновенным слугой народа, членом кабинета министров, Джорджем Ломаксом, постоянным заместителем государственного министра иностранных дел Его Величества, досаждавшего многим своей не знающей времени привычкой цитировать собственные официальные речи в приватной обстановке. За выкаченные глаза многие – в том числе Билл Эверсли – называли его Морским Окунем.