«Почему вы здесь, отчего не остались?» Потом Артем
Сергеев тоже вернулся в Москву…
У Якова был кодекс чести офицера Красной армии, который должен или застрелиться, или остаться при орудии. А другим надо было выжить.
В плену у немцев Яша пробыл два года. Конечно, его
возили по разным немецким городам. Показывали.
Л.П.: Пропаганда?
С.А.: Да-да. К нам забрасывали листовки, и мы видели, конечно, что это он. Чего уж тут доказывать. После
Сталинграда, когда взяли фельдмаршала Паулюса и весь
генералитет, немцы предложили: мы отдаем Якова, а вы
всю эту верхушку. И отец им, конечно, отказал. У него
было понятие чести. Ну, это уже военные какие-то предрассудки. С другой стороны, как можно за одного выдать
всех?
Л.П.: За рядового. Как-то Иосиф Виссарионович
сказал, что рядового на генерала не меняет.
С.А.: Ну, мы не знаем, что он в точности сказал. В лю-бом случае, на обмен он не пошел. И Яша об этом знал, конечно. А как он погиб, неизвестно. То ли бросился
на колючую проволоку под током, то ли еще что. Но если
бы он вернулся, его тут же отправили бы в Сибирь. Бывших пленных отправляли в Сибирь, они потом оттуда через двадцать лет возвращались.
Л.П.: Если возвращались…
С.А.: Да, если выживали. Но мы так долго думали, что
Яша жив...
Л.П.: Были свидетельства о его смерти?
С.А.: Да, у немцев были, потом у американцев. Я хочу
147
тайны семьи сталина
исповедь последнего из джугашвили
сказать, что Яша был красивый, такой прелестный, настоящий старший брат. Как бы мне хотелось, чтобы он
меня защищал! С Василием они часто пускались в кула-ки, потому что Васька был ужасный сквернослов. А у грузин считается безумно неприличным выражаться при
женщине. Так что Яша напускался на Ваську с кулаками, они падали на пол и мутузили друг друга. И после этого
Яша говорил: «Нет, Васька – аморальный человек. Абсолютно аморальный человек. Нельзя, нельзя ругаться при
женах, при женщинах».
И когда я увидела Женьку Голышева, он оказался совсем не похож на Яшу. Был очень настырный, всюду лез:
«Я внук, я внук».
Л.П.: Это не у него был сын Виссарион или Иосиф?
С.А.: У него сын Виссарион и внук Иосиф Виссарионович. Музыкант. Господи, вся Грузия вокруг них пляшет.
Самозванцы.
Когда умер мой отец, ко мне пришла дама и заявила: «Вы кто такая? Я дочь, я Светлана». Я на нее смотрю.
Она: «Приглядитесь к моему носу, к носу приглядитесь».
Я впала в какой-то ступор. А она наговорила, что ее со-слали в Сибирь, и вот теперь она вернулась.
И сейчас пойдет к моей тетке Анне, она еще жива
была. Ну, тетка ее прогнала: «Вон отсюда!» Больше я ее
не видела.
А лет через десять эта женщина прислала мне письмо.
Просила прощения. Писала, что у нее была мания величия, но ее вылечили, теперь все в порядке.
У этого Женьки Голышева тоже мания величия, и у его мамы была. Он родился где-то в конце 1920-х или
в начале 1930-х. Потом Яша женился в Москве на Юле, и родилась Гуля. Вот она – вылитый Яша, всегда была
на него похожа. И он ее обожал. Гуля потом вышла за
араба. Работала переводчиком с французского. Совсем
как я когда-то хотела.
Л.П.: Вы хотели?
С.А.: Да, хотела поступить на филфак, выучить французский.
Л.П.: Почему тогда перевелись на исторический
факультет? Вам приказали?
С.А.: С отцом я воевать не могла. Никак. А когда он
умер, тут я могла, конечно, вернуться на филологию или
серьезно заняться фотографией.
148
тайны семьи сталина
исповедь последнего из джугашвили
Отец сказал:
«Бог с тобой, делай, что хочешь».
Л.П.: С отцом вы воевать не могли. Но вы же его
не боялись? В отличие от многих.
С.А.: Понимаете, вокруг было столько людей, которые считали его богом. И до сих пор есть такие. И книги
выходят. В Китае, везде.
Л.П.: Можно сказать, Великий кормчий Мао Цзэдун заимствовал идеологию у Сталина. Они были
друзьями?
С.А.: Да, и очень большими.
Л.П.: Вы его встречали?
С.А.: Нет, меня вообще не приглашали на высо-кие встречи. В первый раз отец меня показал, когда
в 1952 году в Москву приезжал Черчилль.
А в 1945-м, на Ялтинскую конференцию, англичане
и американцы привезли своих дочерей и отцу прислали приглашение, чтобы взял с собой меня. Но он ответил, что я – студентка университета и очень занята.