Однако, несмотря на все вышесказанное, ни у кого не повернулся бы язык назвать мисс Уильямсон грубой или мужеподобной. Конечно, красавицей она тоже ни в коем случае не была, но своеобразной женской привлекательностью все-таки обладала. «Весьма примечательная особа. Весьма…» – сказал себе Роджер ровно через две секунды после того, как она вошла в комнату.
Доктор Вейн, следовавший за своей секретаршей и едва не наступавший ей на пятки, полностью соответствовал описанию Маргарет, то есть был очень крупным мужчиной около шести футов двух дюймов роста, с огромной черной бородой и строгим, даже, пожалуй, суровым взглядом, но при этом удивительно мягкими, изящными и плавными движениями, являвшими собой разительный контраст с его телесной оболочкой великана. По крайней мере, когда он закрывал за собой дверь, присутствующие лишь с большим трудом смогли различить тихий звук ее соприкосновения с дверной филенкой – настолько точным и идеально выверенным оказалось произведенное им действие.
При виде хозяина дома Маргарет мгновенно вскочила с места.
– Позвольте, Джордж, представить вам двух моих друзей – мистера Шерингэма и мистера Уолтона, – не без смущения произнесла она. – Они зашли, чтобы повидаться со мной, не зная о том, что… что…
– Рад приветствовать ваших друзей в этих стенах, Маргарет, – вежливо, но мрачно произнес доктор. – Это самое малое, что я могу сделать за ваши ежедневные старания по поддержанию порядка в доме после случившейся здесь трагедии.
Маргарет поблагодарила его, наклеив на лицо любезную улыбку, после чего представила своих гостей мисс Уильямсон.
– В нашем распоряжении всего десять минут, Маргарет, – резко сказала она. – У нас сейчас проходит важный опыт, и мне стоило большого труда уговорить Джорджа покинуть лабораторию и выпить чашечку чая.
Все в гостиной поднялись на ноги. Девушки и Энтони собрались около окна, в то время как Роджер направился к доктору Вейну.
– Ваша коллекция фарфора заслуживает высочайшей оценки и самого пристального внимания, – с энтузиазмом произнес он. – Не устаю восхищаться ею с того самого момента, когда вошел сюда. Мне еще не приходилось видеть столь великолепного собрания фарфоровой посуды, фигурок и жанровых композиций.
В глазах доктора зажегся довольный огонек завзятого коллекционера, чью коллекцию только что похвалили. В этом смысле он напоминал молодую мать, которой сказали, что носик ее чада точь-в-точь, как ее собственный.
– Вы интересуетесь антикварным фарфором, мистер Шерингэм?
– Чрезвычайно, – не моргнув глазом, соврал Роджер.
Этого хватило, чтобы между хозяином дома и гостем завязалась самая непринужденная беседа о фарфоре.
Впрочем, когда подали чай, присутствующие вернулись к столу и заговорили на другие темы, и Роджер получил возможность с присущим его писательской профессии любопытством понаблюдать за этой воистину пикантной ситуацией. К примеру, за тем, как хозяину дома, у которого три дня назад при чрезвычайно подозрительных обстоятельствах умерла жена, подавала чашку с чаем молодая красивая девушка, считавшаяся главной подозреваемой в этом деле из-за повышенного внимания, проявленного к ней со стороны инспектора Морсби. Уже не говоря о том, что правоохранительные органы собирались переквалифицировать это трагическое происшествие из разряда «несчастных случаев» в «умышленное убийство», о чем здесь все знали или по крайней мере догадывались. Но при всем при том Роджер не смог заметить, что отношения между Маргарет и хозяином дома отличались какой-то особенной неприязнью. Маргарет вела себя как обычно, а доктор Вейн держался по отношению к ней вполне доброжелательно и даже ухаживал за ней – как джентльмен ухаживает за столом за сидящей рядом с ним особой прекрасного пола. И чем дольше Роджер созерцал все это, тем большее удивление его охватывало. На мгновение ему даже пришла в голову странная мысль, что он находится в каком-то вымышленном мире – до такой степени подмеченное им не соотносилось с реальной жизнью. Более того, попробуй он написать нечто подобное в одном из своих романов, как публика сразу закричит, что так не бывает.
Между тем разговор, который в самом начале коснулся различных мелочей, в скором времени вернулся к затронутой ранее Роджером и доктором Вейном теме – то есть фарфору. К большому удивлению Роджера, в этом разговоре приняла участие также и мисс Уильямсон, вставившая несколько дельных замечаний относительно деталей той или иной вещи.