Жизнь в лесу спокойна и размерена. Каждый живёт по своему усмотрению. Никто никем не руководит, никто никем не понукает. Это у людей идёт борьба за выживание, а в лесу просто идёт жизнь! Волки едят оленей, олени едят траву, а трава ест то, что остаётся после волков и оленей. Вот где торжествует справедливость! Изобилие травы повышает поголовье оленей. Изобилие оленей повышает поголовье волков. Если, например, оленей становится слишком много, то они могут пожирать слишком много травы, рискуя лишиться источников питания. Но в слишком большом количестве, они и сами становятся лёгкой добычей волков. Поэтому, поедая оленей, волки способствуют сохранению травы, которая является источником питания оленей и значит их жизненной основой. Получается, что, поедая оленей, волки способствуют их жизни! Ведь если, например, волков не будет олени размножаться настолько, что пожрут всю траву и будут вынуждены вымирать от голода и болезней. После того как вымрут олени, траве тоже не чем будет питаться, и трава тоже погибнет… И всё превратиться в безжизненную пустыню.
И совершенно напрасно волков и других хищников называют убийцами. Тогда получается, что олени и другие травоядные являются убийцами растений. Нет! Убийство ─ это лишение жизни своего же соплеменника из-за ненависти или ради наживы. Конечно, и между волками, и между оленями возникают ссоры и даже драки, но эти драки являются честными поединками и обычно заканчиваются взбучкой одно из дуэлянтов, который оказался либо менее сильным, либо менее ловким, либо менее смелым, либо менее умным, либо излишне наглым. Выражение «выживает сильнейший», которое ещё в школе внушают детям, является жестоким и необдуманным заблуждением! Ибо Природа наделила своих созданий не только силой, но множеством других свойств, которые позволяют прекрасно жить такому величайшему многообразию существ практически в каждом уголке нашей огромной прекрасной планеты.
И наоборот, если бы жизнь была устроена по принципу «выживает сильнейший», то в некий момент времени на Земле остались бы всего два огромнейших сильнейших чудовища, одно из которых всё же оказавшись сильнейшим пожрало бы другое и через некоторое время издохло от голода.
Так размышлял Жомби когда к нему подплыли весельчак и молчун и протянули руки, чтобы познакомиться.
На обед они пошли уже впятером. Маруи оказался не таким уж молчуном, как про него поначалу подумала Дукси. Она была довольна, что определила в них обыкновенных обывателей, которые собрались отдохнуть, совершая круиз по реке. Но ей не давало покоя то, что весельчак, то есть Гобзи, всё время крутиться возле своей сестры и её мужа, не давая им возможности побыть наедине друг с другом. Ведь Гобзи был прекрасно сложен и хорош собой. А среди пассажиров лайнера было множество одиноких симпатичных девушек, с которыми можно было бы хотя бы пофлиртовать… Но Гобзи даже не обращал внимания на прелестных путешественниц. По мнению Дукси, это могло означать только одно ─ эта поездка строго деловая, и более того, очень важная!
Интересоваться целью поездки и даже спрашивать до какого города они путешествуют было просто не прилично. Также было неприлично и самому говорить о целях своего путешествия и пункта назначения. А Жомби и Дукси планировали покинуть лайнер, когда тот пристанет в порту города Чимчикара. Чимчикара не был очень большим городом, но там был драматический театр и Дукси с Жомби планировали там в очередной раз разыграть спектакль о признании Жомби родственником короля. По расписанию лайнер прибудет в порт Чимчикара около восьми часов вечера. А значит, что у Дукси оставалось всего пять часов, чтобы выведать у Сибли о назначении их путешествия.
После сытного обеда все пятеро решили поиграть на бильярде. Жомби нравились эти простые и радушные люди, которые ни словом не обмолвились, об их афере, даже в шутку. Маруи и Гобзи неплохо умели обращаться с кием, но Жомби не предоставлял им более трёх ударов по шарам. Жомби мог бы с большим успехом играть на бильярде за деньги, но в этом случае ему бы пришлось стать под покровительство дельцов от бильярда, а этого ему совсем не хотелось. Он уже побывал в подобных кругах и знал какую цену можно заплатить за то, чтобы вырваться из подобной «паутины».