— И вы решили нас обокрасть? — спросил Димка.
— Да нет. Я решил успокоиться, взять себя в руки, забыть о проклятии. Но три дня назад, возвращаясь из больницы, я увидел в окне первого этажа тебя. Ты мыл окно, потом вышел, оставил окно распахнутым, а на столе стоял гусар. И я решился. В тот момент я подумал, что это судьба. Я влез на подоконник и дотянулся до статуэтки… И тут ворвалась твоя бабушка. Честно говоря, я так перепугался, что принял ее за призрак Софии Львовны.
Мальчишки расхохотались.
— Она не ворвалась, — сквозь смех произнес Димка. — Она вернулась из магазина. Я ее потом полчаса уговаривал, что грабитель ей только померещился.
— На следующий день я вернул статуэтку в музей, — закончил Петр Романович.
— А ваш сын? — спросил Кирилл Леонидович. — Ему стало легче?
Преснов оживился:
— Да! Вот и не верь потом во все эти проклятия! Олежке в тот же день стало лучше. У него упала температура. Врач сказал, что прошел кризис. Теперь дело пойдет на поправку.
— Извините нас, Петр Романович, — смутился Генка. — Мы же не знали ничего ни про вас, ни про вашего сына.
— Я понимаю, понимаю.
— До свидания, Петр Романович. Пусть сын выздоравливает. Мы будем этому очень рады, — сказал Кирилл Леонидович и поднялся с дивана.
За ним поднялись и мальчишки.
— Гусара я верну в коллекцию, — пообещал Кирилл Леонидович. — Обязательно.
— А сейчас он с вами? — спросил Преснов. — Оставьте мне его на недельку. Мне показалось, что там была встроена тайная пружина.
— Да. Она открывала рубиновое сердце.
— Я ведь неплохой механик. Я попробую починить.
Мальчишки неуверенно переглянулись, а Кирилл Леонидович, не раздумывая, протянул статуэтку Преснову.
— Конечно. Попробуйте. Было бы очень хорошо… Еще раз до свидания!
Глава IX И ЕЩЕ ОДНО ПИСЬМО
Через неделю все встретились в музее у Кирилла Леонидовича. В маленьком кабинетике гости еле разместились.
Были, конечно же, Димка и Генка. Вместе с ними пришла и Ольга Григорьевна.
Петр Романович сразу узнал в Ольге Григорьевне маленькую Олю, радостно улыбнулся ей и представил всем худенького бледненького мальчика:
— Это мой Олежка. Позавчера выписали из больницы.
Кирилл Леонидович смотрел на всех умиленными глазами и часто поправлял на носу тонкую золотую оправу очков.
— Вот гусар, — Преснов с гордостью поставил статуэтку на стол. — Потяните за сабельку.
Генка сидел к столу ближе всех, поэтому сабельку тянул он. Внутри фигурки что-то тихонько прошелестело, щелкнуло, и на груди гусара открылись маленькие створки.
Рубин ярко сверкнул, будто обрадовался свободе, и засиял ровным красным цветом.
— Красота какая! — выдохнула Ольга Григорьевна.
— Я же все-таки неплохой механик, — повторил свою фразу Петр Романович, и маленький Олежка крепко прижался к отцу.
Димка решил задать всем вопрос, который волновал его в последние дни:
— А теперь, когда строители разберут стену арки, они найдут… — Димка замялся.
Он не знал, как сказать: Психа, убитого или скелет, поэтому просто замолчал, и другие его сразу поняли.
— Да, конечно, — ответила за всех Ольга Григорьевна. — Будет большой переполох, но скелет, в конце концов, просто перезахоронят.
— Вот перед ними загадка будет! — воскликнул Димка. — Со всех сторон замурован! Как туда попал?
— Эту загадку они быстро разгадают, — улыбнулась Ольга Григорьевна. — Крышу ремонтировали, покрывали тесом и новой черепицей всего лет десять назад. А до этого провал оставался провалом.
— Кирилл Леонидович, а письма… — спросил Генка. — Письма Софии Львовны и Николеньки вы тоже положите в запасник?
Это терзало его. Положить старые, еле прочитываемые письма в тот запасник-свалку значило одно: бумаги безвозвратно погибнут.
— Нет, — успокоил его Кирилл Леонидович. — Во-первых, для бумажных экспонатов, для документов, есть архив, а не запасник.
Там нормальные условия хранения. А во-вторых, я хочу оформить новую выставку о Первой мировой войне, поэтому письма еще не скоро окажутся в архиве.
— Ой! А самое главное-то! — воскликнула Ольга Григорьевна. — От Илюшки пришло письмо!
— От Илюшки? — в один голос закричали все, кроме Олежки.
Он еще не знал, кто такой Илюшка.
— От Ильи Павловича, — поправилась, улыбаясь, Ольга Григорьевна и вытащила продолговатый конверт.
— Читай вслух, Олечка, — попросил Кирилл Леонидович.