Не торопясь кивать, задала следующий вопрос:
— Какую же работу я должна буду выполнить?
— Условия сделки мы обговорим, когда вы согласитесь. Я не могу позволить вам узнать о моих планах, до тех пор пока вы не свяжете себя клятвой служения мне.
Не мигая, я всматривалась в темный разрез капюшона, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то. Он ждал от меня ответа, и я сказала:
— Что ж, понимаю, почему вы не хотите разглашать, какая работа меня ждет, но… Я не пойду на сделку с вами, пока хотя бы не узнаю, кто вы. Покажите свое лицо.
Возле дверей недовольно цыкнул смотритель. Пока он пыхтел от злости, что я посмела пойти поперек его слову, визитер хладнокровно спросил:
— Вам не кажется, что вы не в том положении, чтобы ставить условия? Вас поймали на воровстве и осудили. Завтра состоится акт правосудия. Тому, кто был пойман на краже впервые, ставят клеймо вора на тело. Но так как вы попались уже во второй раз, по закону вам отрубят правую руку, и вы станете калекой. Вы живете воровством, но однорукой воровкой вам не выжить.
Из темноты капюшона послышался ядовитый смешок.
— У вас останется только один выбор — сменить профессию. Не имея рук, чтобы воровать, вам останется только раскидывать ноги и надеяться на щедрость клиентов…
— Вы пытаетесь меня унизить, — перебила его я.
— Разве мне нужно это делать? — Капюшон визитера чуть шевельнулся. — Вы пали низко без моего участия.
«Пала низко?» — мысленно удивилась я.
Его слова могли означать только одно — он знал, кто я. Знал о моем происхождении.
— Вы не поняли, — был мой ответ. — Если бы вы не сильно нуждались во мне, то ушли бы и нашли мне замену. Но вы пытаетесь меня унизить, чтобы набить себе цену.
Гость молчал какое-то время, потом хмыкнул.
Он признал! Признал, что я ему нужна!
— Вы говорили о моем положении? Мне оно не кажется безнадежным. Если правосудие надо мной состоится, то завтра я всего лишь потеряю руку. — Услышав пыхтение смотрителя со стороны двери, поправилась: — Или обе. Но кто знает, если я пойду с вами, слепо вам поверив, то, может, потеряю намного больше? У меня еще есть моя жизнь. Так что, если не хотите показывать свое лицо, господин — уходите.
Гость ответил не сразу. Какое-то время в камере царило молчание. Тишину нарушало только сопение смотрителя. Наконец мой визитер произнес:
— Выйдите.
Он не повернул головы, но сразу стало ясно, что его слова обращены к толстяку-тюремщику. Тот сразу вскинул взгляд на мага.
— И не пытайтесь подсматривать или подслушивать. Если вы узнаете больше, чем вам положено, то уже завтра на рассвете ваш труп выловят в водах Руаны.
Грязные и глубокие речные воды Руаны славились тем, что в них частенько находили утопленников. И чаще всего их невозможно было опознать — лица несчастных всегда были съедены хищной варной — речной нечистью, обитающей в Руане с незапамятных времен. Поэтому услышав угрозу мага, смотритель побелел и, пятясь, немедля выбежал из камеры, не забыв плотно запереть за собой дверь.
Еще какое-то время раздавались быстрые шаги, несущие его прочь от двери, а потом наконец все затихло. Судя по тому, что я услышала, смотритель не знал, кем является гость, а значит, хотел угодить потому, что получил весьма щедрую плату.
Я не отводила взгляда от визитера, когда тот поднял руки и, взявшись за край капюшона, сбросил его с головы.
Мое дыхание застыло в легких. Клянусь, в этот момент я явственно слышала, как раздался звон воображаемых цепей и с металлическим лязгом упали на каменный пол оковы моей воровской жизни.
Льдистые глаза, которые смотрели на меня пронзающим насквозь взглядом, волевое лицо, черные брови вразлет, словно два вороньих крыла… И главная черта, которая делала этого человека узнаваемым — чистое серебро волос.
Магистр Грим!
Знала ли я его? Нет, мы не были знакомы лично. Первого мага королевства я видела лишь однажды, два года назад, когда впервые была представлена ко двору, как младшая дочь герцога де Фракиза на выданье. Но разве это лицо можно было забыть? Полностью седые волосы благородного серебристого оттенка создавали вокруг магистра Грима ореол тайны. Что случилось в жизни этого человека? Что заставило его поседеть еще в ранней молодости?
Сильнейший маг королевства, тайный советник его величества, человек, о влиянии которого на короля ходили самые невероятные слухи, но делились ими всегда в кулуарах и только шепотом — вот, кем был магистр Грим.
— Вы знаете меня, Клодия де Фракиз? — спросил он; в этот раз его голос прозвучал негромко, приглушенно.