Он опустился на землю и обнюхал своего сына. Котенок поднял головку, вскинул лапу и шлепнул глашатая по носу. Клокастый вздрогнул от неожиданности и отдернул голову.
- Вы только посмотрите на него! - в восторге закричал он. - Настоящий воин!
Но Ящерка и не думала смотреть на котенка. Взгляд ее немигающих желтых глаз был устремлен на Щербатую, и той сделалось жарко от неловкости.
- Мать малыша хочет сохранить свое имя в тайне, - пробормотала она, пряча глаза. - Она не может сама выкормить его, поэтому просит тебя стать матерью этому котенку.
Королева злобно зашипела и махнула хвостом.
- Это еще что за глупости? - процедила она. - С какой стати я стану выкармливать еще один беспомощный комок шерсти? Я и этих-то котят не ждала, а ты хочешь подсунуть мне чужого? Ничего не получится, дорогуша. Я не обязана заботиться о каждом нежеланном выродке племени!
Тут Клокастый так зарычал, что Ящерка испуганно съежилась.
- Не смей называть его нежеланным! - рявкнул глашатай. - Это мой сын, и я не собираюсь от него отказываться! Да как ты смеешь возражать, когда тебе оказана такая великая честь? Ты хоть понимаешь, что тебе предложили стать матерью сына будущего предводителя племени - возможно, своего будущего предводителя!
Ящерка тихо зашипела. Она отлично знала, что с Клокастым лучше не спорить, но ее душила ненависть. Впрочем, Щербатой показалось, что смысл сказанного все-таки дошел до нее. Быть матерью - пусть и не настоящей - сына глашатая означало большую власть, и Ящерка не собиралась так просто от нее отказываться.
- Хорошо, я согласна, - пробурчала она. - Клади его сюда.
Щербатая положила сына под ее теплый живот. Ей снова стало страшно.
«Каким он вырастет, мой сын, если его будет воспитывать такая властолюбивая и злобная мать, как Ящерка? Никто никогда не узнает, что я - его настоящая мать, а значит, я не сумею воспитать своего сына хорошим котом, верным воинскому долгу и Звездному племени… Неужели я совершаю самую большую ошибку в жизни?»
Но ей оставалось только надеяться на то, что все само собой устроится.
- Его зовут Ломака, - словно издалека услышала Щербатая свой надтреснутый голос. Ящерка кивнула, взглянув на кривой хвостик малыша, торчащий вбок, будто сломанная ветка.
«Все будут думать, что мой сын получил свое имя из-за кривого хвоста, но это не так. Это имя подсказало мне сердце! Я назвала своего сына в честь боли, которую чувствую, отказываясь от него. Мое сердце расколото пополам, моя жизнь сломана и отныне уже никогда не будет прежней».
Щербатая вернулась в палатку и легла в свое гнездышко. Все ее тело болело, но она знала, что на свете нет трав от такой боли.
Полынница, развешивая паутину для просушки, повернула к ней голову:
- Все закончилось?
Щербатая подняла глаза, кивнула:
- Да. Закончилось.
«Все кончено… Все».
Полынница молча ушла в кладовую и вскоре вернулась с какими-то листьями.
- Петрушка? - равнодушно спросила Щербатая.
- Да. Она остановит молоко. Ешь по листочку в день, не забывай! - Когда Щербатая все так же бесстрастно слизнула с земли петрушку, старая целительница тихо сказала: - Ты все сделала правильно.
Щербатая не ответила. Она думала только о своем маленьком сыночке, который сейчас лежал под теплым животом Ящерки и пил ее молоко. Она тосковала по нему, по теплу его шерстки и кривому хвостику, и холодела от ужаса, вспоминая выражение, появившееся на его маленькой плоской мордочке сразу после рождения. Как ни старалась Щербатая, она не могла без страха думать о том, что ее новорожденный сын может оказаться тем самым котом, о котором говорил в своем пророчестве таинственный темный кот. Но, возможно, отказавшись от него, отдав его другой кошке, она предотвратила грядущие бедствия?
- Да-да, теперь будущее изменится, - прошептала она, обращаясь к Звездному племени. - Ломака больше не мой сын. Я отказалась от него.
Глава VII
- Я загляну к Ящерке, - сказала Полынница на рассвете следующего дня - А ты сходи в лес, набери мха. После таких дождей его там должно быть много.
Преувеличенная бодрость, звучавшая в словах старой целительницы, не обманула Щербатую. Она догадалась, что Полынница нарочно отсылает ее из лагеря, чтобы держать подальше от детской. Что ж, ей придется смириться и с этим… Низко опустив голову, Щербатая поплелась через поляну и едва не столкнулась с подбежавшей Солнцецветик.
- Где ты была вчера утром? - набросилась на нее мать. - Я искала тебя, но никто не мог мне сказать, куда ты запропастилась! Ах, милая, ты плохо выглядишь! Что с тобой? Уж не заболела ли?
Щербатой мучительно захотелось довериться матери, рассказать ей все без утайки и вдоволь поплакать, уткнувшись в ее мягкую шерсть, но она знала, что это невозможно.
- Я просто отлучалась по целительским делам, - буркнула она, не глядя на мать. - Все в порядке, просто немного устала.
К ее облегчению Солнцецветик сразу успокоилась.
- Я так горжусь тобой, милая, - промурлыкала она. - До сих пор не могу поверить, что моя маленькая дочка стала целительницей племени! Кстати, у меня для тебя хорошие новости! - оживившись, добавила мать. - Наш Орех в последнее время хвостом ходит за Таволголапкой, хотя она и не его ученица. Ты понимаешь? - Солнцецветик счастливо замурлыкала: - Ах, надеюсь, у моего сыночка наконец-то появится подруга, а там и котяток ждать недолго! Жду не дождусь, когда мои детки принесут мне внуков!
- Просто замечательно! - мяукнула Щербатая, пытаясь выдавить из себя хоть немного радости. Но в душе у нее было черно и пусто, как на болоте. - Прости, мне нужно заняться делом.
Она ускорила шаг и вышла в лес, пытаясь поскорее избавиться от запахов лагеря, разрывавших ей сердце. Щербатая чувствовала себя мертвой. Внутри нее все превратилось в одну сплошную рану, она будто оглохла, ослепла и осиротела без привычной тяжести котят в животе.
«Мои доченьки, маленькие, до конца своих дней я буду оплакивать вас! И тебя, мой милый сынок…» Думать о Ломаке было еще мучительнее, чем о его умерших сестрах, ведь он был жив - но бесконечно далек от нее.
Вздохнув, Щербатая начала машинально рвать мох, соскребая его когтями со стволов, выгребая из трещин в коре. Собранный мох она относила в сторонку и складывала в кучу, чтобы потом отнести в лагерь. Увлекшись работой, Щербатая не сразу заметила, как приблизилась к поляне для тренировок и увидела за деревьями всех пятерых оруженосцев, отрабатывавших боевые приемы.
- Ночнолап, шевелись! Не будь таким рохлей, как не стыдно! - пронзительно взвизгнула Лисохвостка. - Вперед, я же показывала тебе, как это делается!
- Вот-вот, а то с тобой и драться-то не интересно! - поддакнул Кремнелап. - Слабак!
Вместо ответа Ночнолап зашелся в приступе кашля. Стоило Щербатой услышать его перханье, как она тут же отшвырнула прочь мох и бросилась на поляну.
- Хватит! - запыхавшись, рявкнула она. - Прекратите тренировку. Ночнолап заболел.
Лисохвостка повернулась и смерила ее надменным взглядом.
- Ты не забыла, что отныне должна держаться подальше от тренировочного оврага? - зло бросила она. - Ты целительница, и твое место в кладовой, среди травок!
- Я не вмешиваюсь в тренировки, - огрызнулась Щербатая. - Я занимаюсь своим делом и вмешиваюсь, когда вижу болезнь. Ночнолап болен, я немедленно забираю его в лагерь.
Лисохвостка возмущенно зашипела, но не стала спорить.
«Она все-таки понимает, что не может мне помешать!» - с мрачным удовлетворением подумала Щербатая.
Откашлявшись, Ночнолап послушно повернулся к целительнице, а его братишка Царапка ласково лизнул его в ухо.