— Что же вы спросили?
— Я поинтересовался, есть ли на судне пассажиры на обратный рейс в Малайзию. Таковой оказался только один — Мервин Джей Кингсли.
— Тогда он у нас в руках! — с облегчением вздохнул я.
— Будем надеяться, что вы правы и что инспектор Бредстрит не оплошает. Я отправил ему телеграмму в Скотленд-Ярд. В ней я написал, что, если он мечтает о продвижении по службе и хочет арестовать убийцу Иеремии Брентвуда, пусть ждёт нас в семь утра у доков принца Альберта.
— Думаете, он придёт? У меня создалось впечатление, что он собирается закрыть дело за отсутствием состава преступления.
— Бредстрит, как многие полицейские, немного бестолков, но дураком его назвать нельзя. — Холмс зевнул и потянулся. — Он придёт. Нисколько в этом не сомневаюсь. — Мой друг поднялся с дивана и снова потянулся: — Ладно, Уотсон, думаю, мне пора спать. Вставать нам завтра рано — если вы, конечно, желаете отправиться вместе со мной.
— Я ни за что на свете не упущу эту возможность, — заверил я. — Кстати, Холмс, в самом начале вы сказали, что корабль быстр как молния, а время и скорость имеют ключевое значение. Что вы имели в виду?
— Всё очень просто, Уотсон. Кингсли понимал: ему необходимо попасть в Англию как можно быстрее. Иначе дуриан перезреет и его можно будет только выкинуть.
— Ну конечно, — я понимающе кивнул, — это, как вы говорите, элементарно.
— Спокойной ночи, старина.
— Спокойной ночи, Холмс.
На следующее утро Холмс разбудил меня на рассвете. Великий сыщик был уже полностью одет.
— Вставайте, Уотсон, подъём, — деликатно потряс он меня за плечо. — Пора за дело. На столе вас ждёт чашечка кофе.
— Да, Холмс, конечно, — пробормотал я, протирая глаза и стряхивая с себя остатки сна.
Вскоре мы пересекли Бейкер-стрит и, остановив экипаж, велели кучеру везти нас в док. Утро выдалось холодным, а весь город окутывала густая дымка. Кэб трясся по булыжной мостовой. Я поднял воротник и, зевая, принялся ёрзать на сиденье, устраиваясь поудобнее. Холмс сидел выпрямившись, будто бы настороже, положив обе затянутые в перчатки руки на серебряный набалдашник трости.
— Я вижу, вы взяли с собой боевую трость, — заметил я. — Полагаете, вам придётся пустить её в ход?
— Кто знает, Уотсон. Даже крыса, если её загнать в угол, повернётся и бросится на своего преследователя. А вы прихватили свой служебный револьвер?
— Да, на всякий случай. — Я похлопал себя по карману.
Немного погодя мы добрались до доков и вышли из кэба. Туман здесь был ещё гуще, и он практически полностью скрывал от нас поверхность воды. Холмс расплатился с извозчиком, и экипаж, громыхая колёсами, растворился в дымке. Откуда-то донёсся протяжный печальный вой сирены. Когда он оборвался, тишину нарушал лишь плеск волн, бьющихся о сваи.
— Пойдёмте, Уотсон. Нам сюда, — Холмс двинулся вдоль причала на восток.
Мы миновали несколько кораблей, пришвартованных к якорным шпилям. Наконец я увидел «Морского ястреба». Он и впрямь оказался настоящим красавцем. Корпус был изящным, стройным, буквально созданным для того, чтобы рассекать волны. Нос украшала блестящая фигурка хищной птицы, выставившей вперёд когти.
Холмс извлёк из кармана часы и быстро на них взглянул.
— Почти семь, — пробормотал он. — Бредстрит опаздывает. Если, конечно, он вообще собирается прийти.
Я хотел ответить, но тут Холмс поднял руку:
— Тише! Слышите? Кто-то едет.
Поначалу мне казалось, что стоит абсолютная тишина, однако вскоре удалось различить перестук копыт и грохот колёс по булыжной мостовой. Через пару минут показался большой четырёхколёсный экипаж.
— Тпр-р-р-у! — крикнул кучер, натягивая поводья.
Лошадь, фыркая, остановилась. Во влажном утреннем воздухе было видно, как у неё изо рта идёт пар. Дверь распахнулась, и на мостовую спрыгнул инспектор Бредстрит. За ним последовал констебль в форме.