Холмс быстрым шагом подошёл к представителю Скотленд-Ярда. Поприветствовав его, он взял инспектора за рукав и отвёл в сторону так, чтобы мы с констеблем не могли расслышать содержание их беседы. Пока Холмс с Бредстритом секретничали, мы с констеблем обсуждали погоду. Насколько я понимаю, Холмс вводил инспектора в курс дела. Примерно через минуту они подошли к нам. Бредстрит на ходу вынул из кармана фляжку и сделал глоток.
— Обычно я не пью при исполнении, но, сами понимаете, при такой погоде легко простыть, — пояснил он.
Инспектор как раз собирался протянуть фляжку Холмсу, но тут раздался звук приближающегося кэба, и вскоре он появился из густого тумана. Кэб остановился возле экипажа, на котором приехали полицейские, и из него вышел дородный мужчина с большим чемоданом в руках. Мы услышали, как он поблагодарил извозчика, прежде чем тот уехал. Прибывший говорил с американским акцентом и слегка шепелявил.
Мужчина повернулся и пошёл в нашу сторону. Одет он был явно не по погоде: ограничился лишь лёгкой курткой и брюками. Шляпы незнакомец не носил. Завидев нас, он замер. Инспектор шагнул к нему навстречу:
— Мистер Кингсли?
— Нет, — покачал мужчина головой, — моя фамилия Браун. Джон Браун.
К незнакомцу двинулся Холмс.
— Отпираться бесполезно, Мервин, — сказал он, — нам всё известно. Мы знаем про дуриан. Вам следовало избавиться от улик. — И мой друг показал зажатую между пальцев косточку.
Американец затравленно посмотрел на нас и вдруг, бросив чемодан в Холмса и Бредстрита, развернулся и кинулся бежать со скоростью, весьма впечатляющей для человека его комплекции. Холмсу удалось увернуться от чемодана, но инспектор оказался менее проворным.
— За ним, Джонс! — рявкнул Бредстрит, потирая ушибленное чемоданом плечо.
Молодой констебль, грохоча коваными ботинками по пристани, кинулся в погоню. Накидка на его плечах развевалась на ветру. Исход был предрешён. Джонсу не составило большого труда нагнать преступника, и к тому моменту, когда мы приблизились, на руки Кингсли уже были надеты наручники.
— Молодец, — похвалил Бредстрит молодого помощника, похлопав его по спине.
Констебль расплылся в счастливой улыбке.
— Значит, так, Джонс, хватай его чемодан и полезай к кучеру, — приказал инспектор.
Он придержал дверь экипажа, пропустив нас вперёд, после чего велел везти нас в Скотленд-Ярд.
Кингсли уныло опустился на сиденье и закрыл лицо руками.
— Я инспектор Бредстрит из Скотленд-Ярда, — представился полицейский. — Вы арестованы по подозрению в предумышленном убийстве Иеремии Брентвуда, которое вы совершили ориентировочно в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое число настоящего месяца. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.
Американец не ответил, лишь тихо всхлипнул.
— Если вы окажете помощь следствию и чистосердечно признаётесь в содеянном, суд непременно это учтёт, — чуть более мягко добавил инспектор.
Кингсли ещё раз всхлипнул и выпрямился. Я заметил, что у него в глазах стоят слёзы.
— Я не хотел убивать Джерри, — выпалил он, — я же его едва знал. Господь свидетель, он не сделал мне ничего дурного!
— Тогда зачем… — начал было я, но Холмс жестом остановил меня.
Кингсли вытер слёзы краем рукава, насколько ему это позволили наручники, и продолжил:
— Я слабый человек, инспектор. Кое-кто, наверное, назвал бы меня беспутным. Последние семнадцать лет я жил и работал в Малайзии. Владельцем каучуковой плантации, где я служил, был Сандерс Брентвуд, отец Джерри. У меня была хорошая должность, приличная зарплата. Казалось, о чём ещё мечтать? Но нет, мне этого было мало. Видите ли, моя слабость — азартные игры, а малайцы настоящие шулеры. Я проигрывал и проигрывал. Через некоторое время я начал обворовывать собственную компанию. Я не считал, что совершаю нечто предосудительное, поскольку искренне собирался всё возместить, как только мне улыбнётся удача. А она ни в какую не желала мне улыбаться. Нет, конечно, иногда я выигрывал, но это случалось редко. Шли годы, но мне удавалось скрывать растраты: Сандерс полностью мне доверял. Так продолжалось бы и дальше, не наступи Сандерс на эту чёртову кобру, которая укусила его под коленку. Спасти его не удалось. Я понимал, что попал в беду. Компания должна была достаться единственному наследнику Сандерса — Джерри, то есть Иеремии. При передаче компании обязательно назначают аудит, в результате которого меня бы вывели на чистую воду и отправили в тюрьму. Как я говорил, человек я слабый и слишком хорошо знаю, что собой представляет малайская тюрьма. Грязь, крысы, тараканы, вши… Я этого не вынес бы. И тогда я решил сыграть последний раз. Ведь я же игрок! — Кингсли горько скривился: — Похоже, я снова проиграл.