Она схватила чайную чашку и направилась в гостиную к неугомонной мисс Фрингл.
– Отчего так долго? – возмутилась та. – Констанс Плакетт никогда бы не заставила пострадавшего гостя столько ждать.
Китти улыбнулась во весь рот.
«Обругали Марту простушкой, мадам?»
– Приношу извинения, мисс Фрингл. Мы прогревали комнату и готовили чай. Почему бы вам не выпить чашечку? А потом я провожу вас к миссис Плакетт.
– Нет надобности! Мне лишь нужно на кого-то опереться после того, как эта идиотка сшибла меня с ног. – Мисс Фрингл сделала основательный глоток ромашкового чая и задумчиво причмокнула. – Первый приз в Нортгемптоне, говорите? Ну и странные у них предпочтения! Чай явно горчит.
– Возможно, в Нортгемптоне жизнь горька, – предположила Китти, – вот чай и пришёлся им по вкусу.
– Николько не удивлюсь.
Китти помогла мисс Фрингл подняться и осторожно повела её в спальню. Уже подходя к кровати, Китти заметила на туалетном столике миссис Плакетт блюдце китайского фарфора, на котором лежали несколько комков ваты. Тут-то её и настиг один из приливов вдохновения, которыми Китти так гордилась.
– Держите, мисс Фрингл, – сказала она, вручая регентше пару кусочков. – Это вам для ушей. Миссис Плакетт, по правде говоря, спит довольно шумно.
Мисс Фрингл примостилась на краешке кровати.
– Вот ещё, умница выискалась. Помогите-ка мне с ботинками. – А сама вытянула шею, вглядываясь в директрису. – Вообще-то она довольно тихо себя ведёт.
– Она всегда начинает храпеть после полуночи, – объяснила Китти.
– Храпеть! Ненавижу храпунов. От храпа моего отца, упокой Господь его душу, бывало, даже крыша дрожала. – Гостья заткнула уши ватой. – Вот одна из причин, почему я, благодарение Господу, никогда не выходила замуж. – Она глубоко зевнула. Веки у неё начали закрываться. – Боже милосердный, как я устала. Должно быть, меня потрясло гнусное нападение…
Китти улыбнулась, наблюдая, как снотворное одерживает верх. Впрочем, даже если лекарство не подействует, вата в ушах не даст старой склочнице проснуться, когда они начнут перетаскивать труп.
– Давайте я уберу ваши очки? – предложила Китти.
Мисс Фрингл тут же ей их протянула.
– Только положи поблизости, чтобы ночью я могла дотянуться, – предупредила она. – Я без них ничего не вижу.
– Конечно, – промурлыкала Невозмутимая Китти, убрав очки себе в карман. – Они будут прямо здесь, на тумбочке.
Подождав, пока старушка, уже в полусне, удобно устроится в кровати, Китти потушила лампы и пожелала ей спокойной ночи.
Остальных девочек, кроме Душечки Роберты и Глупышки Марты, уже отправившихся в свою комнату, Китти нашла в кабинете. Беспутная Мэри-Джейн, Рябая Луиза и Мрачная Элинор переоделись в ночные рубашки, а бедняжке Элис пришлось взять сорочку миссис Плакетт. Элис сидела сгорбившись и опустив подбородок, в точности как их бывшая директриса.
– Прямо копия миссис Плакетт! – хихикнула Рябая Луиза. – У тебя и правда талант, Элис.
– Живо в кровать, мисс Дадли, – проворчала Элис, подражая сердитому голосу мадам. – Помните, красота – сокровище, к которому должна стремиться каждая барышня, в особенности вы, мисс Дадли, а залог красоты в полноценном отдыхе.
Луиза засмеялась.
– Я так устала от того, что она то и дело придиралась к моему лицу. Да разве учёного волнует, в оспинах у него кожа или нет? – Вдруг она забеспокоилась. – Ты ведь не всерьёз, правда? Насчёт кровати… Потому что теперь я могу бодрствовать наравне с вами, если захочу!
Крепышка Элис пренебрегла замечанием и угрюмо поскребла плечо.
Беспутная Мэри-Джейн содрогнулась.
– Бр-р, эта её жуткая чесотка! Чудо, что какой-то мужчина вообще захотел на ней жениться.
– Может, капитан тоже страдал чем-то подобным, – предположила Мрачная Элинор. – Моряки вечно подхватывают от крыс блох. Может, они чесали друг друга…
– Курлы-курлы!
Девочки уставились в тёмное окно на сад, откуда донёсся звук.
– Утром Генри Баттс получит от меня на орехи, – рассердилась Беспутная Мэри-Джейн.
– Думаю, первое, что нам следует сделать в нашей самостоятельной жизни, – завести бульдога, – постановила Крепышка Элис. – Такого, что будет отпугивать фермерских мальчишек да незваных гостей и кусать полицейских.
– Только если полицейскиие несимпатичные! – возразила Мэри-Джейн.
– А вдруг там не Генри Баттс? – предположила Мрачная Элинор. – Вдруг это кто-то со зловещими намерениями?
Беспутная Мэри-Джейн принялась расплетать косы.