Старый Джим Клитроу, могильщик из Ньюарк-он-Трент, что в Ноттингемшире, сорок лет хоронил покойников своего прихода и иногда выкапывал их обратно – в случае, если у тех имелись обручальные кольца или прочные ботинки, а также, если их лёгкие или ливер стоили серебра хирурга[1].
Как-то ночью, погрузив в тележку только что выкопанного вдовца-немца, Старый Джим обнаружил, что из-за дерева за ним наблюдает юная Элинор Сивер. В лунном свете бледное девичье лицо смахивало на лик призрака. Джим решил, что это ангел возмездия явился наказать его за осквернение могилы. От потрясения сердце могильщика едва не перестало биться. Юная леди заглянула ему через плечо на труп Ханса Маркса и погладила холодную серую физиономию мертвеца. Старый Джим Клитроу отогнал Элинор Сивер, скинул Ханса Маркса обратно в могилу, набросал поверх земли и дал дёру. Той же ночью он поведал о произошедшем бармену в городском пабе «Пузырь и Грудинка». Когда слухи о ночных скитаниях Мрачной Элинор достигли ушей мистера и миссис Сивер, они отправили дочь в пансион Святой Этельдреды для благородных девиц быстрее, чем вы бы успели выговорить слово «некромантия».
Глава 1
Каждое воскресенье в школе-пансионе Святой Этельдреды для благородных девиц на Приквиллоу-стрит в городе Или, графство Кембриджшир, семеро воспитанниц согласно традиции приглашались за стол директрисы Констанс Плакетт, где та угощала обедом своего младшего брата, мистера Олдоса Годдинга. Честь лицезреть, как директриса и её неизменный воскресный гость уничтожают приготовленную самими же ученицами телятину, с избытком восполняла недостаток мяса на столе. Барышни привыкли до конца воскресенья довольствоваться хлебом с маслом и запечённой фасолью. Ведь их грядущее призвание – стать жёнами. И мистер Годдинг свято верил, что подобное самоотречение сослужит девицам добрую службу. Вдовая миссис Плакетт, годы супружеской жизни которой остались далеко позади, мнение брата всецело разделяла.
В один такой воскресный майский вечер миссис Плакетт посреди трапезы обмакнула хлеб в тарелку, откусила кусочек… Но хлеб тут же выпал из её руки, голова внезапно запрокинулась, а глаза бессмысленно уставились в потолок. Она содрогнулась, задрожала, кашлянула и затихла.
– Что стряслось, Конни? – возмутился её брат, не переставая набивать рот. – Говори, женщина! Неприлично так таращиться! А ты, мисси, передай перец.
Сей приказ почётный гость адресовал Беспутной Мэри-Джейн, что сидела к нему ближе всех. Ни имени барышни, ни почему, собственно, она беспутная, мистер Годдинг не знал. Он всех воспитанниц называл «мисси».
Беспутная Мэри-Джейн послушно передала требуемое. Мистер Годдинг щедро поперчил телятину, прожевал кусочек, отложил нож и вилку, промокнул бороду салфеткой и встал. Обойдя стол, он подошёл к сестре и только занёс руку постучать её по спине, как вдруг захрипел, схватился за горло и рухнул на пол с глухим стуком, отозвавшимся в ножках стульев, на которых сидели семеро воспитанниц.
– Полагаю, они мертвы, – сказала Мрачная Элинор.
Невозмутимая Китти сползла со стула и крадучись подошла к директрисе. Затем сдёрнула очки с носа Глупышки Марты, протерла рукавом стёкла и поднесла их ко рту миссис Плакетт. Понаблюдала, прислушалась. Девушки, так и не донеся вилки до рта, застыли, ожидая приговора.
Убедившись, что стёкла не запотели от дыхания, Невозмутимая Китти кивнула и водрузила очки обратно на нос Глупышки Марты.
– Дохлая, как копчёная селёдка.
– Тьфу, – огорчилась Марта, – ты заставила мертвеца дышать на мои очки!
Рябая Луиза хотела было поправить Глупышку Марту, но Невозмутимая Китти чуть заметно качнула головой. Луиза, самая младшая из воспитанниц, привыкла, что старшие девочки ею помыкают, потому промолчала.
– Какой кошмар! – Душечка Роберта закрыла лицо ладонями. – Разве нам не следует позвать доктора Снеллинга?
– Поздновато, – сказала Мрачная Элинор. – Луиза, проверь другого.
Рябая Луиза, местный учёный, с осторожностью приблизилась к трупу мистера Олдоса Годдинга. Увы, тот лежал лицом в пол. Чтобы перевернуть тело, необходимо было его коснуться. От мысли об этом Луиза с отвращением сморщила рябой нос.
1
Как пишет Е. Коути в книге «Суеверия викторианской Англии», «кражи тел стали серьёзной проблемой в Англии XVIII – начала XIX века. С развитием медицины требовалось всё больше трупов для вскрытия в анатомических театрах. Одна беда – по закону для этих целей дозволялось использовать только тела висельников. Посмертное вскрытие считалось частью наказания. Хотя в Англии вешали достаточно преступников, их тела не могли обеспечить все медицинские университеты. Из-за нехватки трупов некоторые врачи прибегали к услугам „похитителей тел“, которые тайком вскрывали свежие захоронения и уносили мертвецов». – Здесь и далее примеч. пер.