— Ты всё правильно сделал. — Диана положила одну ладошку ему на грудь и внимательно посмотрела в глаза, когда он спустился с помоста. — Они предатели, они не заслужили жизни.
— Возможно. — Меньше всего Джону хотелось сейчас говорит об этом. — Ты увидела, как я казнил предателей. Теперь ты уедешь?
— Выгонишь меня в ночь? — Она хитро улыбнулась и покосилась на тёмное небо. — Или боишься, что если я останусь, то произойдёт ещё что-нибудь?
— Ни в коем случае. Оставайся на ночь и на столько, на сколько захочешь. — Он вернул ей улыбку, подавляя желание обнять как можно крепче. Не время сейчас, нужно было сделать ещё одно дело.
— Мы будем ждать твоего возвращения, Диана. — Рядом с ними остановилась Санса. — Двери Винтерфелла всегда открыты для тебя.
— Я бы сказала, что двери моего дома всегда открыты для вас, но я не уверена, что у меня когда-то был настоящий дом. — Она говорила странно, заставив Джона вспомнить её слова о тайне, что она говорила вчера в лесу и сегодня, когда их прервал Тормунд. Джон бы хотел спросить её об этой тайне, но решил, что она сама расскажет, когда будет готова. — Позвольте, я посмотрю. — Она легко скользнула в сторону и пошла прямо к погребальному костру, на который уже уложили мёртвых предателей и который теперь поливали маслом.
— Зачем ей мертвецы? — Непонимающе поинтересовалась Санса.
— Не знаю. Возможно, хочет посмотреть на тех, кого благодаря ей настигло правосудие. — Джон пожал плечами, глядя, как Диана подходит к костру и по очереди заглядывает в лицо каждого из предателей. Над последним она замерла дольше, чем над другими. Джон знал, что это Олли. Мальчик сирота, которого он сделал своим стюардом, который предал его. Возможно, Джон сам был виноват в этом, не объяснил мальчику почему убийцы его родителей заслужили жизнь и возможность пройти за Стену. Возможно… Для Джона это кончилось ранениями, для Олли смертью. Мальчика нашли сегодня в одной из кладовых, он, должно быть, пытался спрятаться, но в темноте оступился и неудачно упал. — Диана, отойди от костра подальше. — Окликнул Джон девушку, заметив, что леди Мелиссандра, которой доверили осуществить сожжение предателей, подносит факел к политым маслом дровам.
Следующие события произошли слишком быстро. Диана повернулась к нему и улыбнулась, леди Мелиссандра коснулась факелом погребального костра, а Олли, до того, как и положено мертвецу, лежавший неподвижно, сел. Закричать, предупредить, сделать хоть что-то Джон не успел. Мертвец слишком быстро бросился вперёд, чёрные пальцы вцепились в горло Дианы. Время резко стало тягучим, будто тёмная кровь. Секунды, казалось, растянулись в вечность. Он видел, как Диана пытается оторвать руки мертвеца от своей шеи, как Тормунд слишком медленно достаёт топор, видел искажённое в крике лицо леди Меллисандры, не слыша при этом ни единого звука. А потом… Диана оступилась или мертвец, но Джон только и увидел удивительные фиолетовые глава девушки, расширившиеся от ужаса, а потом она и мертвец упали прямо в костёр, в пылающие огнями седьмого пекла дрова.
Мир померк. Всё, что он ещё видел — её глаза. Нужно было помочь ей. Вытащить. Она не могла погибнуть. Не так. Нет.
Чьи-то руки схватили его за плечи, не давая бросится к ней. Чей-то голос кричал что-то. Пустые звуки, не складывавшиеся в слова. Потребовалась вечность, прежде чем он понял, что ему кричат. — Джон! Джон! Не надо, пожалуйста! Её не вернёшь, Джон! — Ещё одна вечность потребовалось, чтобы он вспомнил, что рыжеволосая девушка, выкрикивающая эти слова, его сестра — Санса.
— Я… Отпустите. — Голос слушался плохо, но безумие сменилось пустотой, он уже и сам понимал, что смысла бросаться в огонь нет.
— А ты не прыгнешь в костёр? — Поинтересовались у него из-за спины, и Джон узнал голос Тормунда.
— Нет. — Каждое слово давалось с трудом. Казалось, что он в ночном кошмаре. Что стоит только открыть глаза, и он вновь будет в маленьком домике в Кротовьем Городке. И Диана вновь будет жива.
— Проклятый мертвяк. — Руки с его плеч всё же исчезли. — Так я и знал, что надо на куски порубить. Слишком уж понадеялся на защиту вашей Стены. — Тормунд прошёл мимо и силой пнул снег. Леди Мелиссандра стояла у полыхающего костра на коленях и бормотала что-то, протянув к нему руки. Санса прижималась к нему, всхлипывая, и он обнял сестру. Тени, которые, наверное, были людьми, растекались в разные стороны. А Джон думал только о том, что когда прогорит костёр, он обязательно пройдёт по пепелищу, найдёт то, что останется от его Дианы, а потом доедет до самого Дорна, до лорда Звездопада и заставит того признать незаконнорожденную дочь. Он пока не знал как, но знал, что сделает это. Диана заслужила права носить имя своего дома.
Медленно опадали языки пламени, забравшего у него уже второго любимого человека. Невольно Джон сравнивал этот костёр с тем, в котором сгорела Игритт. Оба эти костра зажёг он сам, вот только Игритт была уже мертва, тот костёр был знаком уважения к ней, вечной памятью, которую не должно было омрачить ничто. Диана была жива. Она должна была жить. Умная, красивая, весёлая, добрая, справедливая она могла сделать столько прекрасного, великого. На память об Игритт у Джона остался проведённый вместе месяц, на память о Диане лишь поцелуй в заснеженном лесу, её истории о далёких городах и сегодняшний урок стрельбы из лука. Джон обещал ей, что научит её правильной стойке, когда она вернётся из Цитадели, она хотела рассказать свою тайну. Теперь этого не будет, он никогда не научит её стрелять из лука, она не раскроет ему тайну. История девушки из Цитадели и лорда-командующего Ночного Дозора закончилась, не успев начаться.
Он не знал, сколько времени прошло до того как костёр затух. Наверное, много. Даже прижавшаяся к нему Санса перестала всхлипывать и бормотать тихие, ничего не значащие слова. Люди все куда-то разошлись, и только жрица по-прежнему стояла на коленях у пепелища и, кажется, вовсе не собиралась уходить.
— Санса, пусти. — Джон постарался как можно мягче отстранить сестру и пошёл в сторону бывшего костра, с твёрдым желанием выполнить задуманное. Чёрный пепел, покрывший землю, казался отвратительной раной на белоснежном снегу. Но долго этой ране существовать было не суждено, в некоторых местах снег уже лёг на пепел. Джон сделал ещё шаг и замер. Не могло на кострище быть никакого снега, жар, не успевшего остыть пепла, чувствовался даже через подошвы сапог, снег растаял бы, не долетев до земли. Джон резко развернулся туда, где, как ему показалось, он увидел снег. В картину, открывшуюся его глазам в следующий момент, поверить было невозможно. Пепел, укрывший всё плотным покровом, шевельнулся и посреди кострища села девушка. Девушка с серебряными волосами, ниспадающими по обе стороны от знакомого лица, и с удивительными фиолетовыми глазами Дианы. Ещё не веря в то, что он видел, Джон шагнул вперёд, желая дотронуться, почувствовать, что она не мираж, не порождение охваченного безумием сознания. Но тут за спиной раздался крик, и ему пришлось поспешно обернуться, только для того, чтобы оказаться перед оскаленными клыками дракона.
— Дрогон, нет. — Тихий голос за спиной заставил дракона замереть, а заодно развеял последние сомнения в её реальности. — Не трожь. Не бойся его, Джон. Он прилетел сюда потому, что почувствовал мой страх. — Она подошла, и только сейчас Джон заметил, что на ней совсем нет одежды и, поспешно сняв плащ, накинул его на тонкие плечи девушки. — Спасибо. — Слабая улыбка, не понятно ему адресованная или дракону. — Лети, Дрогон. Мне здесь не угрожает опасность.