Медленно, будто сомневаясь в её словах, дракон взмахнул крыльями, подняв настоящий вихрь из пепла и снега, и поднялся в воздух. Джон проследил за ним и, лишь когда удивительный зверь исчез в ночном небе, посмотрел на стоявшую рядом девушку. — Вы назвались Дианой Сенд, миледи. Каково ваше настоящее имя? — Спрашивая это, он уже знал ответ. В мире была лишь одна девушка с драконами.
— Я Дейенерис Таргариен. — Она ответила твёрдо, в глазах не было больше ни следа колебаний. — Я приехала сюда, чтобы увидеть мейстера Эймона, который приходился братом моему деду. Маскарад нужен был для того, чтобы не позволить Ланнистерам дотянуться до меня. — Теперь её слова звучали правильно. Сразу стали понятны и её фиолетовые глаза, и знания о городах и традициях Эссоса, и нежелание говорить о драконах или самой себе — Дейенерис Тагариен. Стало понятно, что увидела в ней Мелиссандра, и какую тайну она хотела раскрыть.
— Как скажете, ваша милость. — Ответил он, хотя сказать хотелось совсем другое, хотя хотелось обнять, зарыться лицом в волосы, пусть не чёрные, а серебряные, сказать, как любит и как боялся, что потерял навсегда. Но она была королевой, а значит, все его чувства не имели смысла. — Вы босая. Позволите мне отнести вас в замок? — Она кивнула, и он подхватил её на руки, запрещая себе думать, что её движение было знакомым и близким и вовсе не напоминало о горделивой королеве, и понёс Дейенерис Таргариен в покои лорда-командующего, единственные, что подходили королеве по статусу.
========== Ты только дождись ==========
Эта ночь обещала быть долгой. Достаточно было уже того, что в её начале Дени вынуждена была убедиться в существовании живых мертвецов и даже почувствовать насколько смертоносными были эти твари. Когда то, что ещё мгновение назад было телом мальчика, схватило её, Дени показалось, что её шея переломится, настолько сильна была хватка мёртвой твари. Чудо, что Дени вспомнила слова Джона о том, что огонь способен уничтожать этих существ. Наверное, бросаться в костёр было жестоким по отношению к Джону, он ведь не знал, что пламя ей не страшно, но в тот момент Дени не могла даже вдохнуть, не говоря уж о том, чтобы предупредить о собственной неопалимости.
Когда костёр догорел, она поняла, что в этом пламени сгорела и её тайна. Черная краска исчезла с её волос, оставив лишь природное серебро. А появление Дрогона, должно быть почувствовавшего её страх в момент нападения мертвеца, лишь послужило подтверждением очевидного. Но вместе с тайной, кажется, сгорели и их с Джоном отношения. А ведь на секунду ей показалось, что всё будет хорошо. Он так смотрел на неё, когда она села посреди прогоревшего костра, так смотрят на драгоценность, на что-то, что боятся потерять. Но после того, как она отослала Дрогона, этого выражения в глазах Джона уже не было, его сменили вежливость и учтивость, которые причиняли Дени почти физическую боль. Джон принёс её в свои покои, сказал что-то про единственную комнату подходящую королеве, будто и забыл, что две недели она прожила в крохотном домике крестьянина, и ушёл, пообещав найти ей одежду, оставив Дени кутаться в плащ и кусать губы в тщетных попытках сдержать слёзы.
Потом пришла леди Санса с несколькими девушками из вольного народа, они помогли ей принять ванну и смыть с себя пепел костра, при этом леди Санса то говорила как она рада, что Дени жива, то сбивалась на путаные извинения за то, что относилась к королеве как к бастардке. К тому моменту как сестра Джона ушла, Дени уже успела несколько раз вслух её простить и мысленно взмолиться Семерым, чтобы они убрали леди подальше, её извинения были последним в чём Дени нуждалась.
Дверь тихо скрипнула, и Дени, сидевшая на кровати, закутавшись в плащ Джона, повернулась. — Я попытался подобрать вам одежду, ваша милость. Здесь самые маленькие вещи, что удалось найти. — Джон всё с той же безупречной вежливостью опустил рядом с ней стопку чёрных вещей и отвернулся.
— Спасибо. — Она развернула вещи, стараясь не плакать, и принялась одеваться.
— Вам нужно ещё что-нибудь? — Он спросил, не поворачиваясь, когда Дени уже застёгивала рубашку.
— Нет, если только поговорить. — Она одолела последнюю застёжку и, шагнув к Джону, положила ладонь ему на плечо. — Ты можешь повернуться. Я оделась, и я хочу поговорить с тобой.
— О чём, ваша милость? — Он повернулся, и на секунду Дени показалось, что она увидела в его глазах отражение своей собственной боли.
— Для начала перестань называть меня — ваша милость. У меня есть имя, и я давно дала тебе разрешение использовать его.
— Как скажете, Дейенерис. — Он послушно склонил голову, а Дени так и не поняла, стало ли ей хоть немного лучше от того, что он назвал её по имени.
— Джон, скажи, что-то не так? Я обидела тебя? Прости, я вовсе не хотела оскорблять тебя, тайна нужна была для того, чтобы уберечь меня. Я хотела рассказать тебе правду, но меня прервали, дважды.
— Я понимаю, Дейенерис. И я вовсе не обижен на вас. И прошу вас простить меня.
— За что? — Дени ухватилась за эту фразу, почувствовав, что возможно его отношение к ней имеет причины более глубокие, чем обида.
— За то, что бастард позволил себе неуважительное отношение к королеве.
Семеро, и это всё? Дени не знала даже плакать ей или смеяться. И из-за этой ничего не значащей глупости он довел ее до слёз? — Джон, от того что краска пропала с моих волос, а ты узнал моё настоящее имя ничего не изменилось. Я не стала другой. Диана была маской, но я не играла ничего кроме слов. — Дени протянула руку и осторожно коснулась его лица, заставив посмотреть себе в глаза. — Я не играла свои чувства к тебе.
Что-то поменялось в глубине его глаз после этих слов, возникло что-то похожее на надежду. И всё же он ничего не сказал, наверное, боялся поверить ей.
— Джон. — Дени ласково провела ладонью по его щеке, уже веря в то, что всё удастся вернуть. — Ты поцеловал Диану, неужели Дейенерис хуже?
— Нет. — Она скорее прочитала по губам, чем услышала его ответ. — Не хуже. Ты настоящая не можешь быть хуже. — Дени только улыбнулась в ответ и шагнула к нему, дав себя обнять. — Я думал, ты погибла. Это было ужасно. — Она почти не вслушивалась в его слова, ведь главным было то, что они снова вместе. — Думал, что потерял тебя.
— Не потерял. — Она откинулась назад так чтобы видеть его лицо. — И никогда не потеряешь, обещаю.
— Разве ты не улетаешь завтра?
— Улетаю. Но я вернусь. — У Джона такие внимательные и добрые глаза, ей казалось, она никогда таких не видела, а ещё шрамики, старые, она так и не спросила, как он их получил. — Обязательно. Ведь мне есть к кому возвращаться.
— Я буду ждать. — Он улыбается, а Дени подаётся вперёд, привстаёт на мысочки, прикрыв глаза, зная, что он ответит, но всё же боясь. А потом их губы встречаются, и мир вокруг них перестаёт для неё существовать.
***
— Ты всё же улетишь? — Джон знал ответ на этот вопрос, но Дени понимала, почему он его задаёт.
— Я не могу иначе. — Вода, которую принесли для умывания, была такой холодной, что жгла руки, но это было хорошо, бодрило после бессонной ночи и давало надежду, что она не уснёт прямо на спине дракона. — Я нужна Миэрину и моим людям.
— Я понимаю. — Он подошёл сзади, набросил плащ и задержал руки на её плечах дольше, чем это было необходимо. — Я бы хотел отправиться с тобой, но, боюсь, лорды Севера не поймут.
— Спаси брата, Джон. И верни свой дом. — Она повернулась и положила ладони ему на грудь. — А я верну порядок в свой город, и найду способ перевезти свою армию. Мы встретимся посередине наших путей.