— Сюда, скорее сюда!
Когда все подбежали к нему, Юра запустил руку на дно:
— Смотрите, сколько пиропов!
На ладони у Хабардина лежала горсть крупных спелых «вишен».
— Запомните мое слово, — сказал Юра. — Этот ручей протекает через кимберлитовую трубку. А трубка находится здесь, в долине.
Целый день геологи рыли шурфы. Кимберлит не попадался. Вечером Юрий сидел у костра, охватив голову руками.
— Неужели снова ошибка? — говорил он, ни к кому не обращаясь.
Он взял ружье и медленно побрел вдоль лога.
— Страдает наш начальник, — сказала Катя Елагина, — мучается.
Неожиданно по долине раскатился выстрел. Через несколько минут запыхавшийся Хабардин сидел у костра и рассказывал товарищам:
— Иду, вдруг смотрю — лиса из норы выскочила. Я подбежал к норе, а перед ней лежит кучка голубой земли. Взял комок в руки — кимберлит! Тут я на радостях и бабахнул.
Поиски снова возобновились. Несмотря на темноту, работали всю ночь. Прорыли несколько контрольных шурфов — всюду был голубой кимберлит. В одном из шурфов обнаружили несколько кристалликов алмазов. К утру трубка была обнесена предварительными контурами, ее нанесли на карту. Юра сделал топором зарубку на одной из высоких лиственниц, стоявшей в самом центре трубки, и сделал химическим карандашом на свежем затесе надпись: «Трубка Мира. Министерство геологии и охраны недр. Амакинская экспедиция. 13 июня 1955 года».
Тайга отступает
Возобновляю свои дневниковые записи…
Мокрые и продрогшие, вспоминая нехорошими словами неудачную переправу через Ирелях, вошли мы вместе с мастером Таборовым темной августовской ночью в поселок Мирный. В доме Таборова нас встретила его жена, Ольга Петровна, — молодая приветливая женщина. Увидев, что с нас течет, как с водяных, она растопила печку, достала чистое белье и одежду.
Пока мы переодевались, Ольга Петровна хлопотала по хозяйству. На столе появилась безупречно белая скатерть, а на ней довольно редкое для тайги угощение: свежие огурцы, редиска, творог. Сначала такое гостеприимство даже несколько озадачило меня: по сложившимся представлениям, жители далеких таежных поселков — народ угрюмый, необщительный. И вдруг такое хлебосольство…
Уже потом, когда, поужинав совсем не по-таежному, мы пили чай с клюквенным вареньем домашнего изготовления, Ольга Петровна, хозяйка дома, прояснила мои сомнения. Оказывается, все дело было в престиже «первой семьи Мирного» — Михаил и Ольга Таборовы были основателями поселка геологов на «Трубке Мира». Они жили здесь дольше, чем кто-либо другой, — уже целых одиннадцать месяцев. Понятно, что, имея «столько» времени для устройства своего быта, «такие» преимущества перед остальными семьями Мирного, чета Таборовых никак не могла ударить лицом в грязь перед гостем. Это была профессиональная гордость новоселов перед приезжим человеком.
Семья Таборовых оказалась вообще очень интересной. Это была типичная «алмазная» семья. Все началось с «алмазной» свадьбы.
Оля Хромовских и Миша Таборов впервые встретились весной 1949 года в вилюйской геологоразведочной партии.
Встретились, познакомились, полюбили друг друга. Осенью, когда геологи партии открыли в среднем течении реки первые вилюйские алмазные косы, начальник партии Файнштейн предложил отметить это событие свадьбой Хромовских и Таборова.
— Все равно у них дело к финишу идет, — говорил Файнштейн. — А это будет даже интересно — свадьба в честь открытия алмазных месторождений.
Оля и Миша сначала были смущены такой пышностью, но потом согласились. Первую «алмазную» свадьбу сыграли в первом деревянном доме, выстроенном на первой вилюйской алмазоносной косе «Соколиная». Молодые — в брезентовых куртках, в ватных штанах и резиновых сапогах — сидели в «красном углу» — там, где были свалены кирки, лопаты, грохоты. По правую руку расположился «алмазный» посаженый отец — Григорий Файнштейн, по левую руку «алмазные» шафера: рентгенолог Старожук, нашедший первый вилюйский алмаз, и Юра Хабардин.
Стол был сервирован двумя сортами «вин»: неразведенным спиртом (для мужчин) и разведенным спиртом (для женщин). Список закусок исчерпывался тремя блюдами: сухарями, мясными консервами и баклажанной икрой (дело было к осени, и продукты в партии, естественно, кончались).
Словом, свадьба удалась на славу. Пели, шутили, смеялись, несчетное число раз провозглашали «горько». Во время одного из «горько» жениху пришлось временно оторваться от выполнения своих прямых обязанностей, так как его и Файнштейна вызвал дежурный по лагерю: начался дождь, и Вилюй стал заливать разведочные шурфы и траншеи, прорытые на косе «Соколиная». Жених и посаженый отец вернулись через полчаса. Начальник партии постучал складным ножом по консервной банке, прося тишины.