Когда Суржиков проснулся, вернее даже – очнулся от тяжелого липкого сна, он не сразу понял, где находится. Втянул воздух, почувствовал сладкий запах сирени, увидел тёмно-синие шторы и закатный свет за ними, и вспомнил: дома. Он, дома, в Костянском переулке и всего-навсего задремал после обеда, вот и привиделась ему на полный желудок какая-то белиберда. А теперь надо встать, умыться холодной водой и заслать вниз, к женщинам, Катерину, потому что сам он пока что решительно не в состоянии оказаться в царстве ножниц, расчесок, локонов и рассуждений о наилучших заклинаниях сохранения формы укладки.
– «Recuyell of the Historyes of Troye», – с выражением прочёл Кулиджанов. – Сочинение Рауля Лефевра, переведено и издано Уильямом Кекстоном в Брюгге, 1474 год от О.Д.
– Это какой язык? – спросил Алекс. – Я же должен знать…
– Старо-бритвальдский. Между прочим, это и в моём списке есть! Инкунабула, но, странным образом, не самая редкая. Как мне сказали, от тиража сохранилось около сотни экземпляров.
– Главное, чтобы она нужна была нашему Стервятнику.
– Грифу, – поправил Глеб.
– Да хоть зоркому соколу!
– Не нервничай так, – капитан-лейтенант поднял палец к небу. – Мы тебе о высоком, а ты ёрзаешь, будто на муравейнике сидишь.
Верещагин только рукой махнул:
– Продолжай, муравей… Трудолюбивый наш!
– И продолжу. А ты запоминай! Ита-ак… «Magnum Opus Incantamentum», сиречь «Великая книга заклинаний», написано епископом Исидором Гиспальским, издано в Страсбурге типографией Гюнтера Цайтера в 1476 году. Важный момент, – Кулиджанов вновь поднял палец к небу, но на сей раз лицо его было серьёзным. – Это книга под редакцией Фаустино Аревало. Есть ещё более поздняя редакция Фульгенция Готского, но наша ценится выше. И ты должен об этом знать.
– Ладно, а что мы продаём?
– Продаём… «История живописи» Бенуа, издание 1912 года. Типография «Шиповник» в Москве.
– Слушай, но это же несравнимо! Инкунабулы пятнадцатого века – и почти современный альбом!
– В том-то и дело, что это не альбом! – усмехнулся капитан-лейтенант. – Это сборники отдельных брошюр, которые Александр Николаевич готовил к лекциям в университете. И полных сборников, из тридцати двух лекций, во всём Царстве Русь сохранилось всего шестьдесят два.
– Скажи честно, – заметил Глеб, оторвавшись от глянцевой кремово-белой карточки, на которой каллиграфически выписывал названия книг. – Скажи совсем честно, что это было единственное редкое издание, которое твоё начальство согласилось дать тебе с собой!
– Не важно! – Кулиджанов явно был недоволен. – Ты пишешь? Вот и пиши, нам через час выходить, а Алексу ещё пометки на карточках рисовать. Ну, единственное. Но не «согласились дать», а «сумели добыть в срочном порядке», почувствуй разницу!
– Слушаю и повинуюсь, о великий и несравненный, – фыркнул Никонов, вновь склоняясь над картотекой.
Старый антиквар и букинист был человеком богатым, даже очень богатым. И жил он вовсе не в центре Монакума, а почти в часе езды от Мариенплатц, в зелёном пригороде, на берегу реки Вюрм. Двухэтажный особняк под черепичной крышей прятался в саду, ограждённый от незваных посетителей высокой кованой решёткой, а от нескромных взглядов – зелёной изгородью. Экипаж остановился возле неприметной калитки, Кулиджанов расплатился с водителем и, дождавшись, когда тот уедет, присмотрелся к замку.
– Открывается из дома, – сообщил он спутникам. – Трогать просто так не стоит, там убойное заклинание висит.
– И не собирался, – сквозь зубы проговорил Алекс. – Вон кнопка, к ней-то никаких пакостей не прицеплено.
И он ткнул пальцем в латунный кружок.
Через несколько минут у калитки появился высокий мужчина в черной униформе и вопросительно воззрился на гостей.
– Алексей Верещагин, – представился наш сыщик. – Назначено.
Молчаливый встречающий перевёл взгляд на двоих за спиной гостя.
– Охрана.
– Охрана останется здесь, – проговорил человек, и стало понятно, отчего он предпочитает молчать: голос у него был неприятный, писклявый и какой-то очень резкий.
– Нет, – покачал головой Алекс. – Я предупреждал господина Монтегрифо, что никуда не хожу без сопровождающих.
– Ждите, узнаю, – и человек в чёрном исчез так же внезапно, как и появился до этого.
– Если нас не пропустят, иди один, – почти неслышно сказал Кулиджанов. – А мы пока тут осмотримся.
Но страж ворот вернулся через короткое время и без слов приоткрыл калитку.