– Хватит дрыхнуть, вставай давай! – прошептал тот.
Верещагин подтянул к глазам руку с часами.
– С ума сошел, шесть утра! – ответил он так же тихо.
– Идём завтракать, пока нет никого. Заодно и поговорим!
В ресторане и в самом деле не было почти никого, только за дальним столиком какой-то толстяк с самым суровым видом поедал одну за другой оладьи.
Глеб Никонов уже сидел на диванчике и смотрел в меню. Вид у него был не менее сонный, чем у Алекса, только капитан-лейтенант магбезопасности светился бодростью и благодушием.
– Вот как ты считаешь, что надо сделать с человеком, который мало того, что с утра свеж как маргаритка, так ещё и ближнего к тому же побуждает?.. – вопросил Никонов со страдальческой миной.
– И пробуждает, – буркнул Алекс, усаживаясь напротив. – Ты хоть кофе заказал, изверг?
– А как же! – Кулиджанов повёл рукой.
На приставном столике и в самом деле стоял сверкающий серебряный кофейник с ароматным паром из носика. Рядом размещались сливочник, тарелки с тонко нарезанной сёмгой и розовыми ломтиками ростбифа, фарфоровое блюдце, где под капельками воды желтело масло, вазочка с мёдом, баночки с разными джемами, корзинка с хлебом и булочками… Словом, накрыто было правильно, и сразу захотелось есть.
После второго бутерброда возмущение сотрапезников слегка улеглось, и Алекс спросил:
– Так о чём ты хотел поговорить?
– Ты из Монакума летишь в Краков? – вопросом на вопрос ответил Кулиджанов.
– Ну, да. Правда, рейс только вечером будет…
– Вот именно. А прибываем мы через три часа, в десять утра. То есть, у тебя целый день свободен для подвигов. Или ты хотел, как настоящий турист, заглянуть в картинную галерею и промчаться по магазинам?
– Пошёл к Тёмному! – обиделся Верещагин и налил себе ещё кофе. – Что ты предлагаешь, сидеть в воздушном порту или дрыхнуть в гостинице?
– Я предлагаю поехать с нами к фигуранту дела, – совершенно серьёзно ответил капитан-лейтенант. – Мы совершенно себе не представляем, с чем столкнёмся. Как-то так жизнь складывалась, что с разновидностью безумцев, именуемой букинистами, я не сталкивался ни разу.
– Я тоже, – подтвердил Никонов.
Он уже понял, какую игру затеял его временный напарник, и с интересом наблюдал, что же из этого получится.
– Ну-у… – протянул Алекс. – Было у меня дело, где и антиквары отметились, и букинисты, и охотники за книгами. Наследство делили после смерти одного собирателя.
– И как?
– Ты не прав! – он надолго замолчал, сооружая себе бутерброд с маслом, сыром и густым бледно-жёлтым мёдом.
Кулиджанов терпеливо ждал, но, когда Верещагин впился зубами в ломоть хлеба, не выдержал:
– В чём я не прав?
– Не все они сумасшедшие, – прожевав, ответил Алекс. – Есть очень разумные деловые люди. Просто торгуют они не сталью, колбасой или амулетами, а книгами. Старинными или современными, неважно, лишь бы была прибыль.
– И с какими, на твой взгляд, легче иметь дело? – перехватил нить беседы Никонов.
– Ни с какими. Безумца ты интересуешь ровно до того момента, пока в твоих руках он видит предмет своего вожделения, торговца – если у тебя есть что-то, что принесёт ему прибыль. Вопросы поиска убийц или восстановления справедливости их не касаются.
– Отлично! – Кулиджанов потёр руки. – Тогда так мы и сделаем. Ты будешь продавцом, а мы – твоей охраной.
– И чем я буду торговать?
Жестом фокусника Кулиджанов вытащил из воздуха лист бумаги и прочёл:
– Пункт первый: Авл Геллий, «Аттические ночи», издание типографии Альда Мануция, Венеция, 1515 год.
Утро у Суржикова началось с того, что он варил кофе на всю компанию. То есть, не только кофе – Стас и Серж попросили какао, а Катя – чай с лимоном. Никакого труда в этом не было, кофе получился отличный, густой и чёрный, Влад даже слегка загордился собой. Правда, гордость подувяла, когда пани Барбара, пригубив напиток, вытаращила глаза, попросила сливок, а отдышавшись, сказала:
– Ты что, в свободное время в зельеварении практикуешься? В таком кофе только нераскаявшихся преступников топить!
– Да ладно, – вступился за друга Макс. – Отличный крепкий кофе, всё как положено!
И бухнул в чашку ещё ложку сахара.
Завтракали по сложившейся привычке все вместе, тем более что никому и никуда не нужно было бежать к определённому времени. Омлет, оладьи, сметана, заботливо оставленное домовым варенье – всё было отлично, и всё равно Суржикову чего-то не хватало.
Он понял, что не одинок в этом ощущении, когда Макс вздохнул и спросил: