У Вовки трубку взяла бабушка. Артем долго кричал, объясняя, кто он. Бабушка была глуховата. Наконец она позвала к телефону Вовку.
— Вовка! Бегите с Виталиком ко мне!
— Виталика нет. Он на два дня уехал к тетке.
— Да, я забыл. Ну, один! Приходи один! Только поскорее!
— Опять что-то случилось?
— Увидишь!
Вовка положил трубку и нахмурился. Славка, младший брат, тянул его за рукав:
— Вова! Ты к Артему? Я с тобой!
— Сиди дома! — разозлился Вовка.
Злиться было отчего. У Артема опять появился призрак. Но почему у Артема? Почему книга оказалась у него? Почему не Вовка поднял их тогда с помойки?
Теперь получается, что во всей этой истории Артем — самый главный персонаж. А Вовки как будто и вовсе не существует!
Артем показал другу содержимое конверта и ждал объяснений. Но Вовку настолько захлестнула злость, что он долго молчал, сосредоточенно разглядывая экслибрис.
— Как это понимать? — не выдержал Артем.
— Как хочешь, так и понимай, — дернул плечами Вовка. — Лично я понимаю так: это опять призрак.
— Ты думаешь? — заволновался Артем.
Вовке его волнение и неприкрытый испуг даже доставили какое-то непонятное удовольствие.
— Да, — подтвердил он. — Это опять призрак. Он к тебе зачастил. Ты не рад?
— Шутишь? Как можно радоваться призраку?
Вовка горько отметил про себя, что Артему этого не понять. У него есть призрак, и он не радуется. А что делать тому, у кого призрака нет?
— А что он хотел сказать этим пеплом и экслибрисом? — поинтересовался Артем.
— Ну, это же ясно! Дал тебе понять, что книги больше не существует, что она сожжена.
— Мне? — удивился Артем. — Ты хотел сказать — нам?
— Тебе, — отчетливо повторил Вовка.
Артем не сводил с него изумленного взгляда.
И этот изумленный взгляд еще больше дразнил и злил Вовку.
— Да, тебе! — выкрикнул Вовка. — А я тут вообще ни при чем! Мне надоело разгадывать мистические загадки! Я не хочу связываться с призраком! И не зови меня больше!
Вовка спустился на свой этаж. Злость стала проходить, уступал место угрызениям совести. Зачем он поссорился с Артемом? Из-за чего? Глупо сказать, из-за призрака! Призрака не поделили!
Вовка даже сам себе не хотел признаваться, что это вернулась его неистребимая зависть. На душе было противно и муторно. Нужно было сдержаться. Зачем он так повел себя?
— Вова! — обрадовался его возвращению Славик. — Давай поиграем!
— Мне некогда, — сурово оборвал братишку Вовка, выставил его из детской, сел на кровать и задумался.
Он понимал, что поступил с Артемом нехорошо. Другу нужны были помощь и поддержка, а он рассердился и оставил его наедине с выходками призрака.
Но приступ зависти не отпускал. Раз Вовка даже подумал, что призрак поступил правильно, когда сжег книгу. Если бы призрак этого не сделал, то сделал бы он, Вовка, только потому, что ему надоело видеть Артема в центре событий.
Вовка чувствовал свое бессилие. Когда вот так, волнами, накатывала зависть, он не мог ей сопротивляться и противостоять. Он перепробовал все возможные способы, он старался все делать, как в книге о самовоспитании, но зависть, будто назло, оглушала и заставляла поступать по-своему.
Ему срочно нужно завести своего призрака. Вовка горько усмехнулся: как это сделать?
Сначала эта идея показалась ему нелепой, но уже в следующее мгновение он решил, что в ней и заключается выход. Если призраки существуют, то их можно вызывать.
У Артема это получилось случайно. Он нашел книгу, заинтересовался записью, начал расследование и спровоцировал действия призрака Берковского. А Вовка вызовет призрака специально.
И тогда уляжется зависть. Нечему будет завидовать. Каждому по призраку, и все в порядке.
Вовка повеселел. Есть же какие-то способы вызывать духов? Об этом можно спросить у бабушки.
Бабушка улыбнулась и сказала, что духа можно вызвать с помощью блюдца. Для этого нужны стол и большой лист бумаги, на котором вкруговую написаны все буквы и цифры. Если дух придет, то он будет двигать блюдце от буквы к букве, отвечая на вопросы.
Вот тогда и можно будет попросить призрака не уходить, остаться. Хотя бы до тех пор, пока у Артема будет жить призрак Берковского.
Вовка быстро разыскал в доме лист ватмана. Вообще-то, этот лист предназначался для школьной стенгазеты: Вовка был ответственным за ее выход, но сейчас он здраво рассудил, что на дворе лето, стенгазета понадобится только осенью, а до осени сто раз можно купить новый лист ватмана.
Рисовал Вовка неплохо. Правда, Артем рисовал все-таки лучше, и это тоже было предметом Вовкиной зависти.
Но Артем рисовал то, что воображал, а у Вовки здорово получались рисунки с натуры и шаржи. Короче, Вовка уговорил себя, что его умение гораздо реже и важнее, чем умение Артема, и зависть слегка погасла. Теперь она разгоралась только в том случае, если Артем показывал ребятам свои новые, очень удачные рисунки, с фантастическими сюжетами. Но и с этим Вовка справился — он просто старался не смотреть рисунки Артема, делая вид, что это его нисколько не интересует.
Вовка старательно размещал по кругу алфавит. Буквы никак не хотели строиться. Они то не влезали, то, наоборот, прилипали друг к дружке. Вовка то и дело сердито тер ватман ластиком.
Славка сидел рядом. Не мешал, но внимательно следил за всеми приготовлениями брата. Кажется, бабушка говорила, что касаться блюдца должны несколько человек. Придется взять Славку. Вовка усмехнулся. Помощник из него, конечно, никакой, но братишка будет очень счастлив.
Брат был единственным человеком, к которому Вовка никогда не испытывал зависти. Может, потому что Славка намного младше и пока что бестолковый, а может, потому что Вовка его очень любил. Пожалуй, так же, как себя. А может, даже больше.
Рисуя алфавит, Вовка вдруг впервые задумался об этом, удивленно посмотрел на братишку и ошеломленно вздохнул: неужели Славка ему так дорог?
Светлая макушка брата склонилась над большим листом бумаги, глаза с трогательным вниманием следили за всеми движениями Вовкиного карандаша и очень расстраивались, когда ластик стирал только что проведенные линии. Наверное, Славка — единственный человек на всем белом свете, кто так преданно и беспрекословно считает Вовку самым лучшим.
От этих мыслей у Вовки в глазах почему-то защипало. Он отложил карандаш и ласково провел рукой по светлой макушке брата.
— Поможешь мне, Славик? — спросил он, и братишка радостно закивал. — Ну, и хорошо! Сейчас нарисуем последнюю букву и будем вызывать духа. Ты не боишься?
— Нет, — улыбаясь, протянул Славка, и Вовка понял так: «Разве можно чего-то бояться, когда ты рядом?»
Бабушка тоже с интересом наблюдала за Вовкой. Она даже изъявила желание помочь.
— Крест в серединке нарисуй, — велела она.
— Зачем? — удивился Вовка.
— Чтобы себя от злых духов уберечь, — ответила бабушка. — Чтобы только добрые духи приходили.
Вовка послушно нарисовал в центре круга крест. Интересно, а призрак Берковского — дух злой или добрый? Наверное, злой. Добрый дух не сжигал бы книгу. А разве может писатель быть злым?
— Темнота нужна, — сказала бабушка. — И свеча на столе.
— Сейчас! — с готовностью откликнулся Вовка.
Он завесил окно плотным одеялом, через которое в комнату не проникал даже маленький лучик света, и задернул шторы. Потом покопался в шкафу и извлек оттуда свечу. Бабушка установила свечу в старый тройной канделябр и торжественно поставила его на стол.
— Теперь можно вызывать духа, — таинственным шепотом сообщила она.
Вовка почувствовал, как по телу пробежала легкая дрожь. Не от испуга, а от наступившей таинственности. Славка опасливо подсел к брату поближе.
— Не бойся, — шепнул ему Вовка. — Это не страшно.
И после этих слов сам успокоился.
— Блюдце руками не двигать, — предупредила бабушка. — Оно само будет двигаться. Наши руки сейчас только проводки для энергии.