Она долго осматривала пациента, потом позвала санитара и велела приготовить инъекцию обезболивающего а она наложит на рану три шва.
Камински отказался ложиться на кушетку: сам не знает почему, он снова начал играть в сильного мужчину. Ho доктор Хорнштайн уже была готова к этому. Она сделала укол для местной анестезии за правым ухом, где санитар уже выстриг небольшую проплешину вокруг раны.
Сидя в кресле, Камински пытался отвлечься от происходящего. Храмовые колоссы не выходили у него из головы. Перед глазами возникали величественные статуи, с которыми ему придется иметь дело, – гигантские произведения искусства. И это задание невольно вызывало в нем страх. Голова пошла кругом. Укол начинал действовать. На лбу выступили капли пота. Камински сжал руки, напрягся, пошевелил пальцами ног, чтобы не заснуть. Все было напрасно: блестящий пол под ним начал раскачиваться, словно палуба корабля в неспокойном море. «Только бы не потерять; сознание, – думал он. Он чертовски боялся опозориться. – Бог мой, я должен это выдержать!» Но как только он мысленно произнес эти слова, тело его обмякло и поползло вниз. Он этого даже не заметил и упал бы, если бы доктор Хорнштайн и санитар не подхватили его и не поло-кили на кушетку.
Этот короткий путь от кресла к кушетке Камински видел словно во сне. Его приятно волновало теплое тело докторши, движения ее рук и бедер. Он почувствовал себя хорошо, ощущения приходили извне очень долго. Его затылок наполнился пустотой и онемел. Он не почувствовал, как ему наложили швы. Через несколько минут, когда Камински очнулся, повязка уже была на его голове.
4
В тот день Карл Теодор Якоби, главный директор стройки Абу-Симбел, пролетел на самолете двести восемьдесят километров вдоль Нила в Асуан, чтобы встретиться с министром строительства Египта Камалем Махером и директором строительства дамбы Михаилом Антоновым. Встреча состоялась в старой гостинице «Катаракт» на правом скалистом берегу Нила, с которого открывался потрясающий вид на остров Элефантина, деливший Нил на два русла.
Встреча была назначена давно, а сейчас, после прорыва дамбы в Абу-Симбел, стала особенно актуальна. Якоби считал дату затопления, 1 сентября 1966 года, довольно рискованной. Но прежде чем он успел высказать свои опасения, Антонов сказал, что работы по строительству плотины продвигаются успешно и объект будет готов на три месяца раньше намеченного срока.
– Что это значит? – вскричал Якоби и поправил очки на носу.
Махер, полный лысый мужчина, носивший европейскую одежду, пытался скрыть недостаток волос под феской. Ему было нелегко успокоить Якоби: его плохой английский возымел скорее обратное действие.
– Это значит, – произнес заикаясь египтянин, – что Сад эль-Али[1] подключат к сети на три месяца раньше.
– Но это невозможно! – Немец все больше волновался. – Для чего мы заключаем международные договоры, если вы не в состоянии их выполнить? Я сообщу об этом в ЮНЕСКО! У меня указано 1 сентября 1966 года, и этот срок и останется! Кстати, уже несколько недель мы наблюдаем, что вода поднимается быстрее, чем вы указали в своих расчетах.
Теперь уже и русский включился в дискуссию.
– Герр профессор, – возразил он, повернувшись к Якоби, – эти расчеты устарели, они основаны на планировании канала, по которому мы могли бы сбрасывать ежедневно установленное количество воды, понимаете?
– Я вообще ничего не понимаю! – раздраженно ответил немец.
Махер ответил за русского:
– Антонов имеет в виду, что если бы был обводной канал для сброса лишней воды, не возникло бы никаких проблем. Можно было бы спокойно управлять подъемом уровня воды.
Лицо Якоби приобрело пунцовый оттенок.
– И вы хотите сказать…
Махер кивнул.
– Именно. Мы решили отказаться от постройки канала.
Немец ударил ладонью по столу, медленно поднялся и подошел к окну, скрестив руки за спиной. Выглянул наружу сквозь приоткрытые жалюзи.
Полуденная жара, почти невидимая дымка над раскаленными камнями, пронзительное стрекотание цикад на деревьях. Дурманящий запах экзотических растений проникал сквозь закрытые окна. Разительное отличие от Абу-Симбел, где пахло только песком и пылью.
– Должен признаться, – прервал тишину Михаил Антонов, – мы тоже просчитались с естественным оттоком воды. Он намного меньше, чем мы думали. Эксперты предполагали, что пустыня намного суше. И даже испарения мы не сумели точно подсчитать. Поэтому водохранилище достигнет запланированного уровня на три месяца раньше.
Якоби обернулся.
– Тогда можете забыть об Абу-Симбел! Это невыполнимая задача.