— Не забудьте и про меня, мисс Кросс, — Энтони улыбнулся и в свою очередь пожал ей руку.
— Нет, конечно, я о том не забываю, — ответила девушка, словно ей было ни жарко, ни холодно от его слов, а попросту говоря, ответила совершенно равнодушно и быстро отдернула руку, так как Энтони явно хотел задержать ее в своей и сжать покрепче. С подчеркнутым вниманием, снова повернувшись к Роджеру, девушка нетерпеливо спросила, нет ли чего-нибудь нового.
По лицу Энтони скользнуло выражение, что бывает у собаки, протянувшей лапу, чтобы поиграть с мухой, которая вдруг оказалась осой, — обиженное и одновременно удивленное. А так как Маргарет Кросс продолжала демонстрировать ему свою спину, удивление уступило место уязвленности, а так как девушка не только не проявляла никакой готовности включить его в обмен мнениями, но совершенно явно его игнорировала, то уязвленность и горькое разочарование, которые он испытывал, сменились чувством оскорбленности. Столь же демонстративно, как вела себя она, Энтони отошел от них на несколько шагов и стал забавляться бросанием камешков со скалы в море. Энтони сердился.
Будь он поумнее, ему следовало бы ощутить себя польщенным, но при его нынешнем умственном развитии как он мог догадаться, что молодая леди, привыкшая немало гордиться своей независимостью и силой воли, страдала при мысли, будто она словно какая-нибудь мокроносая идиотка рыдала на плече незнакомца и даже искала утешения, так сказать, в его объятиях. Таким образом (будь Энтони поумнее и поопытнее), он мог бы ее раздражение, направленное против него, как свидетеля ее унижения, расценить как очень лестный комплимент. Но Энтони не обладал ни опытом по этой части, ни мудростью.
— Энтони, подойди сюда и послушай! — крикнул Роджер, который очень хорошо понимал, откуда ветер дует.
С очень небрежным видом Энтони медленно подошел к Роджеру и Маргарет.
— Я сейчас рассказал мисс Кросс о пуговице. Может быть, это против правил нашей игры с инспектором, но я считаю, что мисс Кросс должна обо всем знать.
И он повернулся к девушке.
— Значит, вы говорите, что потеряли ее по дороге, когда гуляли с миссис Вэйн?
— Да, я, наверное, потеряла ее во время прогулки, — ответила девушка недоуменно. — Но вот где? Не имею никакого понятия. Знаю только, что пуговица на куртке была перед тем, как нам идти гулять, но я заметила, что ее нет, только когда вернулась домой. Просто где-нибудь оторвалась, а как она оказалась в руке Элси, не представляю. Но не могла бы она ее найти и взять, чтобы потом отдать мне?
— Да, это, по-видимому, единственное объяснение, — согласился с ней Роджер, но не счел нужным в данный момент указать на то обстоятельство, что дальнейший путь миссис Вэйн пролегал в другой стороне, чем та, откуда она и Маргарет пришли, и поэтому объяснение, данное мисс Кросс, казалось ему не очень правдоподобным.
— О, мистер Шерингэм, как бы я хотела вырваться из ужасающей атмосферы подобных подозрений, — вдруг воскликнула девушка, на момент теряя контроль над расходившимися нервами. — Это уже невыносимо! И с каждым новым фактом положение становится все более угрожающим! Я уже начала подумывать, не стоит ли самой броситься вниз со скалы, если события будут развиваться в таком направлении. И в деревне уже начинают поговаривать. Миссис Рассел сделала вид, что не узнает меня, когда сегодня утром мы встретились около ее дома.
— Великолепная миссис Рассел, — пробормотал Роджер. — Хотел бы я спустить шкуру с этой старой ведьмы! Полагаю, она считает такое поведение по-христиански добродетельным. Но послушайте, Маргарет, дорогая, не надо расстраиваться из-за подобных глупостей.
Надо сказать, что Роджер, едва познакомившись с любой молодой леди, не достигшей тридцати лет, называл ее уже по имени. Это соответствовало его слегка богемной репутации и очень упрощало отношения.
— Мы с кузеном Энтони готовы оказать вам всяческую поддержку, поэтому держите свой клювик повыше и пусть все старые кошки провалятся ко всем чертям.
Маргарет, закусив губу, отвернулась от них:
— Не знаю, как вас и благодарить, — сказала она дрожащим голосом, — просто не знаю, что бы я делала, если бы не встретила вас обоих, мистер Шерингэм.
— Роджер! — импульсивно поправил он ее. — Ради бога, Маргарет, зовите меня просто Роджер! «Мистер Шерингэм» меня называют те, кто мне должен деньги, и поэтому это звучит в моих ушах противно и даже зловеще.
— Ну что ж, хорошо, — улыбнулась девушка, — благодарю вас… Роджер!
И Роджер подавил вздох облегчения, потому что навернувшиеся у нее на глазах слезы высохли благодаря чепухе, которую он нес.