Доктор Вэйн, который следовал за ней на таком близком расстоянии, что, казалось, наступал ей на пятки, во многом походил на свой портрет, нарисованный Маргарет: то был высокий, сутулый человек, ростом по меньшей мере шесть футов и два дюйма, с огромной черной бородой и суровым взглядом, однако в движениях его большого тела было столько мягкости и даже изящества, что это составляло поразительный контраст с его сильной, топорного сложения фигурой. Едва слышным, аккуратным движением он закрыл за собой дверь гостиной.
Едва эти двое успели войти, как Маргарет вскочила:
— О Джордж, это мои друзья, мистер Шерингэм и мистер Уолтон, — сказала она не без смущения, — они приехали меня навестить, не зная о… о…
— Я очень рад приветствовать твоих друзей, Маргарет, в своем доме, — с солидной учтивостью ответил доктор. — В конце концов, это самое меньшее, чем я могу отплатить тебе за твою доброту, с которой ты сейчас обо мне заботишься.
Маргарет поблагодарила его мимолетной улыбкой и представила Роджера и Энтони мисс Уильямсон. Последовали поклоны, и мисс Уильямсон позвонила в колокольчик, чтобы подавали чай.
— У нас только десять свободных минут, Маргарет, — объявила она поспешно, — мы прервались на середине довольно важного эксперимента и мне с большим трудом удалось вытащить Джорджа из-за стола.
Обе женщины и Энтони стояли у окна, а Роджер подошел к доктору Вэйну.
— У вас грандиозная коллекция фарфора, доктор, — сказал он непринужденно, — и я не перестаю ею восхищаться с той самой минуты, как сюда вошел. Никогда в жизни не видел лучшего Спода, чем вот эти очаровательные образцы.
В суровом докторском взгляде зажглась искорка удовольствия коллекционер всегда доволен, когда хвалят его коллекцию, он точно мать, которой сказали, что у младенца носик точь-в-точь как ее собственный.
— Вы интересуетесь фарфором, мистер Шерингэм?
— Я с ума по нему схожу, — солгал Роджер.
И далее разговор покатился словно по накатанной колее.
С прибытием чая беседа стала более общей. Роджер позволил пробудиться в себе писателю и внимательно стал наблюдать за всей, довольно пикантной, ситуацией. Вот человек, чья жена три дня назад погибла неестественной смертью при, по меньшей мере, странных обстоятельствах и который берет чашку с чаем из рук молодой, хорошенькой девушки, а она, учитывая приезд инспектора Морсби, очень сильно подпадает под подозрение в связи с этой же самой смертью. Тем не менее отношения между ними, что должны были стать почти невыносимы, совсем не кажутся, хотя бы на первый взгляд, сколько-нибудь натянутыми. Маргарет ведет себя абсолютно естественно; а доктор Вэйн обращается с ней предупредительно, мягко и даже с некоторой нежностью. Чем дольше Роджер наблюдал, тем больше удивлялся. Хотя он и в литературе столь же мало придерживался условностей, как в жизни, все же вряд ли бы он осмелился использовать подобную ситуацию в какой-нибудь из своих книг. Критики общим гласом объявили бы ее слишком неправдоподобной.
Через несколько минут разговор, который каемся разных мелочей, снова возвратился, по инициативе доктора Вэйпа, к прежней теме. И мисс Уильямсон тоже, к некоторому удивлению Роджера, присоединилась к ним, а сам доктор Вэйп, воодушевившись, даже зашел так далеко, что один или дна раза поправил Роджера, допустившего какие-то неточности.
— Значит, вы тоже любительница фарфора? — не выдержал Роджер.
— Да, теперь, но когда я только приехала сюда, то совершенно ничего не знала о нем, однако Джордж научил меня понимать и видеть его, и теперь я нахожусь под таким же обаянием фарфора, как он сам.
— И теперь вы знаете о нем гораздо больше, чем прежде, правда, Мэри? — впервые на лице доктора показалось подобие улыбки. — Еще один пример подавляющего влияния учителя на ученика, мистер Шерингэм, — обратился он к Роджеру с шутливым сожалением.
— Какая чепуха, Джордж! — рассмеялась мисс Уильямсон, — я могла бы только мечтать об этом. Боюсь, вам очень многому придется меня научить.
По счастью, доктор Вэйн не имел представления, кто на самом деле его посетитель и мисс Уильямсон также (они совершенно не походили на людей, которые имеют обыкновение читать «Курьер»), так что у них не возникло ни малейшего подозрения, с какой целью Роджер явился к ним в дом. Поэтому, удовлетворенный успехом своей тактики, он продолжал разыгрывать безопасную «фарфоровую» карту, а Маргарет и Энтони, для которых фарфор не представлял ни малейшего интереса, занимались, главным образом, тем, что сидели молча и переглядывались, причем, по-видимому, были совершенно довольны таким положением дел.