- Да, она оказалась ветреной девицей, признаю,- с коротким смешком заметил Роджер,- должен сказать, она и меня провела, я действительно думал, что ей очень нравится Энтони. Однако, в конечном счете, ее можно отчасти извинить. Если она была все это время обручена с нашим общим другом Колином, то положение ее действительно было очень сложным и до смерти миссис Вэйн, и после, независимо от того, знала она что-нибудь об интрижке своего жениха с этой леди, или нет. Она не могла не скрывать, что обручена, находясь под подозрением, и всю свою энергию употребила на то, чтобы очиститься от него. Не хочу этим сказать, что она вела себя безупречно, но всему в данном случае можно найти объяснение. В связи с тем, что ей постоянно внушали, будто не только общественное мнение, но и официальные власти решительно настроены против нее, ей ничего другого не оставалось, как увлечь Энтони, в надежде заручиться сразу двумя сторонниками - Энтони и мной - и постараться употребить наши усилия к своей пользе. Вы не считаете, что в этом есть какой-то резон?
- Нисколько в этом не сомневаюсь, сэр,- добродушно согласился инспектор,- да, в этом есть своя правда.
- И она в этом преуспела, и даже очень,- скромно прибавил Роджер.- Ну что ж, теперь, когда дело, так сказать, закончено, инспектор, как насчет того, чтобы немного подкрепиться?
Но инспектор ответил на вопрос вопросом:
- Значит, вы считаете, мистер Шерингэм, что дело завершено?- и снова бросил на Роджера испытующий взгляд.
- Конечно,- удивился Роджер,- а вы нет?
- В том-то и дело: я очень опасаюсь, что оно, увы, закончено.
- Что вы опять утаиваете, инспектор? По-прежнему прячете в рукаве одну-две козырные карты? Не хотите же вы сказать, что не согласны с моим решением загадки?
Инспектор раза два пыхнул трубкой.
- Если бы вы задали мне этот вопрос раньше, когда мистер Уолтон был еще здесь,- тихо ответил он,- то я бы сказал, что согласен с вашим выводом. Но так как мы здесь одни, то - нет! Я с вами решительно не согласен.
- Но... но почему же?- изумился Роджер.
- Потому, что оно неверно, сэр,- добродушно возразил инспектор.
Роджер уставился на инспектора, окутанного синей табачной дымкой.
- Неверно? Но... но... черт вас побери, старина, оно совершенно верно!
Однако инспектор покачал головой.
- О нет, сэр, прошу прощения, но оно абсолютно неправильно. Понимаете, моей заботой было не установление правды. Правду я знал с самого начала. Моя задача была - доказать, что это правда. То есть доказать так, чтобы моими уликами удовлетворился суд, а я не могу этого сделать, потому что в цепи доказательств, требуемых законом, отсутствует слишком много звеньев. И это очень жаль.
И снова инспектор покачал головой, деликатно демонстрируя свое сожаление.
- Господи помилуй, о чем вы толкуете?- вскричал Роджер.- Вы все это время знали правду? Что вы хотите сказать? Мне, например, правда была совсем неизвестна!
И снова инспектор покачал головой, как разочарованный учитель при виде очень способного ученика, не знающего, как ответить на простейший вопрос.
- И тем не менее все это время правда сама лезла вам в глаза, сэр,упрекнул он Роджера,- но беда заключалась в том, что вы совсем не желали ее видеть.
Он опять раз или два пыхнул трубкой, словно собираясь с мыслями, а Роджер смотрел на него в совершенном потрясении.
- Да, вот в этом и заключается ваша беда,- в назидательном тоне продолжал инспектор,- все это время вы отказывались смотреть фактам в лицо. Это было простое дело, в смысле установления истины, проще мне никогда не встречалось, но для вас этого было недостаточно. О нет, упаси боже! Вы должны были обязательно его запутать. Это было самое обыкновенное, самое незамысловатое убийство, но вы развели такую суматоху вокруг него и притянули за уши совершенно не относящиеся к делу обстоятельства.
- Тогда... кто же убил миссис Вэйн?- требовательно спросил Роджер, не обращая внимания на выговор.- Если это не Медоуз, как вы, очевидно, полагаете, так кто этот черт-дьявол?
- Просто беда с вами, с людьми, у которых слишком бойкое воображение,невозмутимо заметил инспектор.- Вам недостаточно незамысловатого преступления. Вы не можете поверить, что дело с убийством может быть элементарным. Вы тратите уйму времени, городите разную чепуху, только чтобы это простое дело казалось бы менее простым. Нет, у хорошего сыщика воображения должно быть поменьше. Ему оно не требуется. Когда все...
- Перестаньте сами городить чепуху,- грубо перебил инспектора Роджер.Кто убил миссис Вэйн?
- Когда все улики указывают на одного-единственного человека, когда у этого человека есть мотив, возможность и все остальное для совершения убийства, настоящий сыщик не тратит времени зря, приговаривая: "Да, но я тоже кое-что в этом смыслю. Когда все улики прямо указывают на одного-единственного человека, это значит, что данный человек совершенно не виноват, а виновен кто-то другой, кто наводит тень на плетень и подбрасывает ложные улики. Я бы сам так же поступил на его месте, клянусь Юпитером! Я бы подделал все улики, чтобы они указывали не на меня, а на другого. Вот что бы я сделал в данном случае. Но главное, кто бы ни был виноват, мы знаем наверняка, что определенная особа ни в коем разе виновна быть не может. И вот представьте, именно эту особу глупый инспектор из Скотленд-Ярда, не отличающийся богатым воображением, как у меня, склонен подозревать в убийстве. Ха, ха!" - жеманная манера, в коей инспектор продемонстрировал речь всепонимающего высшего существа с богатым воображением, была в высшей степени обидной.
- Кто убил миссис Вэйн, инспектор?- холодно спросил Роджер.
- Но почему же вы спрашиваете об этом у меня, мистер Шерингэм?- в еще более обидном тоне осведомился инспектор.- Я ведь просто человек из Скотленд-Ярда, без всякого воображения. Не спрашивайте, однако, и себя, в том нет необходимости, ведь правда глядит вам прямо в лицо, хотя, конечно, вы по-прежнему не способны ее распознать. Ну так пойдите тогда в деревню и спросите любого десятилетнего мальчугана. Он-то знает правду. И знал, между прочим, все это время.
- Боже милосердный!- воскликнул потрясенный Роджер.- Но вы не можете серьезно полагать, что...- и замолчал.
- Вот именно могу!- возразил более мягким тоном инспектор.- Господи, сэр, я не могу попять, как вы сумели так убедить себя, что это не она? Все же указывало на нее - все абсолютно. С точки зрения здравого смысла здесь все звенья были на месте. (Я, заметьте, говорю не о доказательствах, необходимых с точки зрения закона.) Ну конечно же, это сделана она!
Инспектор откинулся на спинку кресла и расхохотался безжалостным смехом при виде сраженного его ответом Роджера. Да, это был час триумфа инспектора, и Морсби совершенно явно собирался насладиться каждой его минутой.
- Но... но я не могу поверить!- пробормотал, заикаясь, Роджер.Маргарет Кросс! Боже милосердный!
- Наверное, не надо бы смеяться над вами, сэр,- сказал инспектор, тем не менее усмехаясь,- ведь в конце концов не вас первого обмануло хорошенькое личико и приятная, такая искренняя и прямая манера поведения, правда? Господи, да в Лондоне таких простофиль водят за нос постоянно.
И провинциальный в данный момент, хотя вообще-то лондонский, простофиля заморгал глазами, но ничего не смог возразить.
- Разумеется, я бы не стал об этом говорить, будь здесь мистер Уолтон,сказал инспектор уже серьезно.- Для него это открытие будет тяжелым ударом, очень тяжелым, а один он уже получил, и этого совершенно для него достаточно. Вы, разумеется, ни словом ему об этом не обмолвитесь! Не надо.
- Но кто же тогда убил Медоуза?- прерывающимся голосом спросил Роджер, вновь обретая дар речи.
- Да эта же самая девушка и убила!- сердито выпалил инспектор.- Она убила обоих, о чем я вам все время толкую. Медоуз видел, как она расправилась с миссис Вэйн, но на несколько дней затаился, а потом выскочил как черт из табакерки и, несомненно, стал ее шантажировать. Наверное, хотел заполучить львиную долю тех самых десяти тысяч, которые ей полагались по завещанию. И она прикончила его тоже.