Внутреннюю охрану МТШ, то есть непосредственную охрану «заключенного № 7», осуществляют надзиратели четырех государств. От каждой страны по пять надзирателей, итого 20 человек со всего мира. С сегодняшнего дня в их состав вхожу и я. Дежурство ведется круглосуточно на трех постах: при входе в камерный блок (старший дежурный надзиратель), непосредственно у камеры заключенного (пост в блоке) и у входных ворот. График дежурств составлен таким образом, что на смене одновременно находятся представители трех стран. У четвертой страны перерыв, здесь это называется «пауза». Смена надзирателей производится три раза в сутки: в 0.00, 8.00 и 16.00.
Старший дежурный надзиратель заступает на свой пост на все восемь часов дежурства. А надзиратели в блоке и у ворот меняются местами через четыре часа, то есть дополнительно в 4.00, 12.00 и 20.00. Таким образом, исключается возможность принятия любой из стран односторонних мер в отношении заключенного и все надзиратели в течение своей смены имеют возможность непосредственно видеть своего подопечного.
Итак, первое знакомство с «рабочим местом» закончено, можно выпить кофе и уточнить особенности работы.
Сегодня мое первое самостоятельное дежурство. Я дежурю с 00.00 часов на посту у главных ворот. Вокруг тишина. За окном в лучах прожектора медленно падает снег. Очень похоже на русскую зиму. Ночью на посту делать особо нечего. Картинка на видеомониторе, кажется, застыла. На тумбочке в углу нахожу несколько газет и журналов. Их оставили другие надзиратели после прочтения. Не спеша перелистываю страницу за страницей, знакомясь по этим изданиям с новым для меня западным миром, с новым образом жизни. Неожиданно в старой газете Die Welt за декабрь месяц вижу карикатуру, изображающую поздравление советским генералом «заключенного № 7» с 91-м днем рождения. Подпись под рисунком гласит: «Почетному гражданину Советского Союза долгой жизни!» Что значит данная подпись? Почему этот рисунок опубликован в декабре, когда «номер семь» отметил свой день рождения еще в апреле? Много неизвестного предстоит мне еще здесь постичь.
За чтением время пролетело незаметно. Около четырех часов утра послышался стук в дверь, и в комнату вошел пожилой человек невысокого роста.
— Доброй ночи! Моя фамилия Фаулер, американский надзиратель, — представился он.
Я ждал его прихода. Теперь на воротах будет дежурить Фаулер, а мне предстоят очередные четыре часа дежурства в блоке. Делаю запись в книге дежурства, беру ключи от блока и иду в здание тюрьмы. Старший смены сегодня французский надзиратель Пэнсар. Мы поздоровались, француз молча сделал запись в книге. Никаких вопросов. Все надзиратели знают друг друга, и всем уже известно, что у русских появился новый сотрудник. Чужие здесь не ходят!
По длинному коридору иду к камере заключенного. В ночной тишине эхом отдаются шаги по каменному полу. Невольно стараюсь не шуметь. Свет в коридоре выключен, только на посту надзирателя горит настольная лампа. Заглядываю в окошко двери. Камера освещена легким синим светом, что позволяет видеть всю обстановку. «Номер семь» спит на спине, укрывшись одеялом, рот слегка приоткрыт. Голова приподнята довольно высоко, медицинская кровать позволяет регулировать подъем. Убеждаюсь, что заключенный спокойно дышит, и сажусь в кресло дежурного. Можно что-нибудь почитать.
«Почетному гражданину Советского Союза долгой жизни!»
В 8.00 меня сменил на посту французский надзиратель Деденон. Я позавтракал в столовой, но отправляться домой мне пока рано. Сегодня предстоит еще одна важная задача — приобретение рабочей одежды. Каждому новому надзирателю полагается: 1 пальто, 1 плащ, 1 костюм, 2 рубашки, 2 галстука, 1 пара обуви. Одежда приобретается за счет бюджета МТШ в одном из берлинских магазинов. Ответственной за обеспечение одеждой является британская сторона. Поэтому вместе с британским надзирателем Уитли мы отправляемся в магазин «С&А» в районе Курфюрстендамм. Советские надзиратели между собой называют магазины этой компании «Советской Армией», так как аббревиатура фирмы напоминает буквы на погонах советских солдат — «СА».