Случилось это в правление сына Дмитрия Донского Василия Первого. В то же самое время распространение опасного зелья получило отпор со стороны православных духовных пастырей, увидевших в водке причину разорения и бедности многих людей и опасность для их нравственного и телесного здоровья.
Один из таких пастырей, Кирилл Белозерский, за советом к которому по делам правления и жизни не раз обращались великие московские князья, в грамоте, посланной другому сыну Донского Андрею Дмитриевичу Можайскому, владевшему в то время Белозерьем, советовал не открывать на этой земле корчмы и не продавать крепких напитков.
« …И ты, господине, внимай себе, — пишет Кирилл Белозерский, — чтобы корчмы в твоей вотчине не было; занеже, господине, то велика пагуба душам, крестьяне ся, господине, пропивают, а души гибнут"…
Далее Кирилл не советует князю учреждать и винные откупа, ибо деньги, заработанные таким способом, являются, по его словам, "неправедными". Заметим, что слова эти написаны в самые первые годы распространения водки по русской земле.
Внук Василия Дмитриевича Иван III Васильевич запретил совсем изготовлять водку. Употреблять ее позволялось только по большим праздникам.
Его же внук Иван Грозный в 1656 году в Москве на Балчуге открыл первый кабак, где позволил пить только своим опричникам. А остальные москвичи могли себе позволить такое только в праздник Рождества, в Дмитриевскую субботу и на Святой неделе. За питье водки в другие дни года строго наказывали и даже бросали в темницу.
Сын Ивана Грозного, последний из Рюриковичей царь Федор тот кабак приказал снести с лица земли, а Борис Годунов отстроил его вновь и впервые тогда же изготовление и продажа крепких напитков были отданы на откуп, ибо государственной казне дело это приносило большой доход. Кабаки и кружечные дворы стали открываться во всех городах.
Первый царь из династии Романовых Михаил Федорович, принявший в свое управление до крайности разоренную в Смутное время страну, закрыл кабаки по всей русской земле, а его сын Алексей Михайлович учредил их вновь, отдав на откуп.
Естественно, что государственная политика на поощрение и расширение продажи водки не приносила ничего хорошего для народа. Люди переставали работать, нищали, по-рабски завися от тех, кто изготовлял и продавал водку. Пьянство в народе было не в чести. Недаром говорили: "Вина напиться – бесу предаться", "Кабак – яма, стой прямо! Кабак прόпасть, там и пропáсть" и "Счастлив тот, кто вина не пьет".
И боролись с отравой на Руси всегда. Особенно те здравомыслящие люди, которые понимали пагубность водки для здоровья человека, нравов и всего уклада народной жизни.
Отголоски той борьбы, к примеру, в Вологодском крае дошли до наших дней в старых грамотах. Об одном документе здесь уже упоминалось. Историкам известна и челобитная Вологодского архиепископа Маркелла, жившего в Вологде в середине семнадцатого века, царю Алексею Михайловичу.
В тридцати верстах от Соли-Вычегодской находилось село Никольское с деревнями – вотчина вологодского Софийского собора. Беспокойство архиепископа было вызвано чрезмерным потреблением крестьянами хмельного питья и всеми, связанными с этим явлением, бедами.
"И от Соли, государь, Вычегодской таможенный кабацкой голова Михайло Сидоров с товарищи, — жалуется царю Маркелл, — посылают в Софийскую домовую вотчину в сельцо Никольское целовальников с продажным питьем, с вином и с пивом: да они же, государь, Михайло с товарищи велят кабацким целовальникам в Никольское сельцо приезжать с продажным же питьем с Ильинского кабака, а тот государь Ильинский кабак от Софийской вотчины пятнадцать верст. И твои, государь, черных волостей, крестьяне и софийские домовые крестьянишка то кабацкое привозное питье покупая, пьют и бражничают, зернью играют и напився дерутца и от того, государь, твоим государевым крестьянам и софийским, государь, домовым вотчинным крестьянишкам бобылям чинятца налоги и убытки великие и оттого питья твои государевы крестьяне и софийские бобыли оскудели и стоят на правеже и твоих государевых податей и моих, богомольца твоего оброков, платить нечем и разбрелись в Сибирские городы и Софийская, государь, домовая вотчина, запустела"…
Вологодский архиепископ просит царя вмешаться в это дело и запретить Михайле Сидорову ездить в село Никольское с кабацким питьем. Для чего Маркелл умоляет государя прислать о том сольвычегодскому воеводе грамоту, "чтоб и последним софийским крестьянишкам от того кабацкого привозного питья в конец не погибнуть".
Мы не знаем, что ответил на челобитную архиепископа царь Алексей Михайлович. Нам известна лишь грамота Маркелла от 30 августа 1660 года, посланная им в село Ивановское "посельскому старцу Макарию".
"Как к тебе ся память придет, — говорится в грамоте, — и тебе б по нашему указу села Ивановского всем крестьянам заказать, чтоб оне к празднику Иоанна Богослова пив без нашего указу не варили, а заказать бы всем крестьянам села Ивановского с деревнями, чтоб ни к коим праздникам пив не варили без нашего указу"…
Обе грамоты полностью были опубликованы в "Вологодских епархиальных ведомостях" за 1898 год и, как видим, свидетельствуют о борьбе против пьянства в то далекое время. Ибо эта пагубная страсть всегда вела к разорению крестьянских семейств и разрушению личности человека.
Заметим также, что народ сам себя никогда не спаивал. Во все времена делало это само государство, имея монополию на водку. А боролся с дурманом только здравый смысл. К сожалению, не всегда он одерживал верх.
"Ум без разума – беда", — говорили наши предки. Как хочется верить, что разум когда-нибудь да победит и навсегда развеет миф о пьяной Руси.
Череповецкие « американцы»
Среди интересных, а порой уникальных экспонатов Череповецкого краеведческого музея хранится редкая реликвия – старый американский флаг.
Когда и каким образом попал он в Череповец? Какова его история?
Поиски ответа на эти вопросы привели меня вначале к книге Ф. И. Кадобнова "Краткий очерк возникновения города Череповца Новгородской губернии", изданной в Калуге в 1910 году и также хранящейся в музее. Там, среди прочих известий, есть и упоминания об американском флаге, а, точнее, о том, как в августе 1866 года в Череповце стало известно, что в Россию с дружественным визитом прибывает американская эскадра с делегацией членов Конгресса, возглавляемой заместителем военно-морского министра Густавом Фоксом.
"Недолго думая, черепане (они вообще в то время не задумывались,
а шли натиском, грудью вперед), — пишет Кадобнов, — решили отправиться
в Кронштадт приветствовать американцев. Живо составилась делегация из
И. Г. Озерцова, П. М. Тарасова, В. М. Волкова во главе с В. А. Милютиным".
В те годы большинство работного люда на речных судах проходившего мимо Череповца Мариинского водного пути состояло из черепан. Они носили домотканые "понитники" и "посконники", и на всем водном пути до самого Петербурга их называли "белохребтными".
"Но не таковы были черепане по натуре, — замечает Ф. Кадобнов. – Они стремились снять с себя "понитники" и из "белохребтных" превратиться в европейцев".
Этим он и объясняет решение депутации граждан Череповца ехать в Петербург и приветствовать прибывших в Россию американцев.
Но кто же эти американцы и что это за эскадра пришла через океан к берегам России и бросила якорь на кронштадтском рейде?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно возвратиться несколько назад по времени и обратиться к другим источникам.
В 1861 году в Соединенных Штатах Америки началась Гражданская война между рабовладельческим Югом и штатами Севера, где господствовал свободный фермерский труд. Эта война вела к расколу страны, чего очень желали европейские державы Англия и Франция. Их симпатии были на стороне южан, и через дипломатические каналы они предлагали России вмешаться вместе с ними в междоусобицу.