Над лесом виднелся розоватый ущербный месяц, плыли темные тучи. Лес дышал по-весеннему: острый, свежий запах живицы и талого снега стоял в воздухе.
Вероятно, только Виктор и Тимка не понимали, что время прибытия самолетов уже миновало. Они прислушивались, до боли в глазах вглядывались в ночное небо — туда, откуда должны были появиться чудесные самолеты с красными звездами на крыльях.
— Придется часть людей отправить в лагерь! — с досадой в голосе сказал комиссар.
Командир посмотрел на часы: без восьми минут двенадцать.
— Подождем…
— Летят, летят!
Тимкин возглас приняли, как новую шутку. Но никто на него не цыкнул, а только прислушались еще напряженнее. Иван Павлович снял шапку-ушанку и отчетливо услышал далекий-далекий гул моторов.
— Зажечь костры!
Пять больших костров осветили поляну. Почти незаметным стал на небе месяц, еще более темным и бездонным показалось небо. А самолет был уже где-то совсем близко, моторы ревели гулко и торжественно. Десятки глаз были устремлены в небо.
И вдруг прямо над головами партизан проплыл огромный самолет. Даже удивительным показалось: смотрели куда-то в безграничное небесное пространство, а он здесь, над самой землей.
Самолет исчез за лесом. Затихло гуденье моторов. Неужели не заметил? Неужели не поверил условным знакам? Не может этого быть…
Вверху вспыхнул и погас огонек. Теперь Иван Павлович уже не беспокоился: он знал — самолет разворачивается. И действительно, спустя некоторое время самолет снова величественно выплыл из-за леса, блестя в серебристых лучах луны, залившей светом поляну. Все увидели, как в воздухе позади самолета вдруг заколыхался белый цветок… Вот другой… третий…
— Парашюты! Парашюты!
Тимка и Виктор были вне себя от восторга. Сами того не замечая, они шумели, приплясывали, кричали на всю поляну «ура». Самолет снова поплыл за лес, а над партизанами, значительно выше первого, пели песню моторы второго самолета.
— Еще один! — закричал Виктор.
А Тимка уже мчался к парашюту, медленно приземлявшемуся на опушке.
Первый самолет сбросил свой груз и, блеснув на прощанье отраженным светом луны, ушел за лес. Его исчезновения сразу не заметили, как не заметили и появления третьего самолета.
Партизаны, увязая по пояс в снегу, сносили к кострам длинные мешки из зеленого брезента, белые шелковые парашюты и осторожно складывали все это в ряд. Тимка и Виктор уже не бегали за парашютами. Они не отходили от командира и комиссара, решивших раскрыть один мешок.
— Автоматы! Новенькие автоматы!..
В руках Ивана Павловича был чудесный автомат — мечта каждого партизана. Подходили подводы, на них складывали мешки, и они медленно уезжали в лагерь.
Но все забыли и о мешках и об автоматах, когда к кострам приблизилась шумная толпа партизан. С ними шел человек в теплых меховых брюках, куртке и унтах. Мальчики замерли от удивления. А человек в такой необычной одежде, весь перевитый ремнями, с большой сумкой за плечами, подошел к командиру и доложил:
— Представитель штаба партизанского движения капитан Макаров.
Иван Павлович заключил посланца Москвы в свои объятия. От командира тот перешел к комиссару, а потом его обнимало и целовало так много людей, что не будь на нем такой мягкой и пушистой куртки, его совсем бы задушили.
Тимка и Виктор были так захвачены происходящим, что даже забыли обидеться на капитана Макарова за то, что он не обращает на них никакого внимания. Но капитан все же заметил их.
— Партизаны? — весело спросил он.
— Партизаны! — смело ответили ребята.
— Разведчики, — добавил Виктор.
— Молодцы! — обнял их обоих вместе капитан, и мальчики уткнулись носами в приятный холодок меха.
— Вот вам подарки, — сказал потом капитан и дал каждому по две огромные плитки шоколада. — Из Москвы, ребятки, от самого товарища Сталина!
Ребята в торжественном молчании прижали их к груди. Кто еще мог послать сюда, в темную ночь, такие чудесные самолеты, автоматы, столько подарков партизанам и этого боевого капитана!
Позже, сидя в санях, Виктор шептал тете Шуре;
— А я видел красные звезды на крыльях!..
Убаюканный размеренным покачиваньем саней, Виктор видел в мечтах сотни советских краснозвездных самолетов и гадал, почему Иван Павлович возвратил из разведки Тимку со своей «матерью».
«Неужели Тимка провинился в чем-нибудь?»
Виктору было от души жалко своего друга.
Проснувшись, капитан Макаров посмотрел на часы. Четверть девятого, а в штабе уже никого нет. Собственно, можно было еще спать и спать, но командир и комиссар, которые легли вчера одновременно с ним, уже куда-то ушли.