В его кабинете снова собрались генералы и офицеры.
Совещание было коротким. Фон-Фрейлих объявил приказ о наступлении. Его слушали с подобострастием, и фон-Фрейлиху было приятно смотреть, как тянулись перед ним два венгерских и один немецкий генерал и несколько полковников. Слова фон-Фрейлиха падали медленно, тяжело:
— Патронов не жалеть! Села сжигать!
Михаил Платонович, проверив готовность третьего партизанского батальона к обороне, давал командиру батальона Савченко последние приказания и советы. У порога избы стояли оседланные кони, и партизаны, сопровождавшие комиссара, крутили цыгарки, чтобы покурить перед дорогой. Они знали, что в дороге этого сделать не удастся.
Как раз в то время, когда Михаил Платонович и Савченко собирались выходить из избы, послышались тревожные удары по куску рельса на пожарной вышке. По дороге они встретили дозорного:
— Товарищ комиссар, со стороны Яхновки появились вражеские танки и машины.
Комиссар поднимался на вышку. За ним шел комбат.
— Дорога минирована? — коротко спросил комиссар.
— Минирована.
— Противотанковое ружье там?
— Там.
Когда комиссар поднялся на треть высоты вышки, он отчетливо увидел, как на дороге, поднимая пыль, появились, покачиваясь и буксуя на ходу, три немецких танка. За ними шли грузовые машины. Михаил Платонович поднес к глазам бинокль. На мгновение он увидел, что на машинах полно солдат, и сразу же что-то забарабанило над головой, а сверху посыпались щепки.
— Назад! — крикнул комбат. — Бьют из пулемета.
Комиссар не успел опомниться, как, схваченный сильной рукой связного, очутился на земле.
Просвистел снаряд и, тяжело шлепнувшись на огороде, разорвался с грохотом. Все отскочили от вышки. Второй снаряд накренил ее.
Михаил Платонович и Савченко выехали за село. Партизаны еще раньше заняли оборону на его окраине и теперь глубже закапывались в землю. Те, кто был вооружен противотанковыми ружьями, залегли в канавах вдоль дороги, по которой двигались танки.
С пригорка за селом комиссару была хорошо видна вражеская колонна. Она двигалась медленно, словно прощупывая каждый метр земли. Комроты Мигалов, находившийся возле комиссара, начал заметно нервничать:
— Что это? Танки — на заминированном месте и не рвутся?
Комиссар не отрывал от бинокля глаз. Танкисты открыли бешеный огонь по селу. Взметнулись столбы черного дыма, показались красные подвижные языки пламени. Вдруг передний танк окутался дымом, на мгновение словно повис в воздухе и свалился в канаву. Разматываясь и изгибаясь, заблестели в воздухе гусеницы. Глухой взрыв потряс землю.
— Есть! — радостно воскликнул комроты.
Танки и машины остановились. Из них выскакивали солдаты, метались по дороге, залегали в канавах. Потом, рассыпавшись и выровнявшись, тройной цепью двинулись по полю на партизан.
— Подпустить на сто метров и открыть огонь! — приказал комиссар, и командир роты бросился к бойцам.
…Фашисты шли в полный рост. Танкисты били из пулеметов и орудий.
Село пылало. Солнце постепенно совсем скрылось за дымом.
В ста шагах от села солдаты приложили к плечу автоматы и полили все вокруг горячим свинцом разрывных пуль. Им ответили партизанские пулеметы, винтовки и автоматы. Немцы залегли, ползая по земле и ища спасения. С флангов пошли вперед партизанские взводы. Немцы не выдержали и начали отходить, оставляя за собой трупы; потом поднялись и побежали. Партизанский взвод, забравшись в тыл, ударил по колонне автомашин, стоявшей на дороге. Машины запылали, и перепуганные шоферы бросились в стороны.
…Бой закончился в сумерки. Два немецких батальона были полностью разгромлены, три танка и несколько десятков автомашин уничтожены. В донесении комиссар писал, что атака врага отбита, потери — один убитый и четверо раненых и что батальон готов к дальнейшим боям. Но не успел он отправить донесение в штаб, как пришел приказ от Ивана Павловича. Комиссар спокойно положил донесение в карман и снова двинулся в дорогу.
Заседание партийного комитета
Заседание партийного комитета партизанского отряда происходило в лесной сторожке.
Из сел партизаны ушли. Ушло оттуда и население: вражеские летчики непрерывно бомбили села и обстреливали все живое из пулеметов. С самолетов на лес бросали тяжелые бомбы, пустые бочки из-под бензина, железные плуги и даже бороны. Летя с большой высоты, тяжелые предметы ревели, пронзительно визжали в воздухе. Фашисты рассчитывали запугать партизан.