Крепко рассердился Сокол. Как держал в руках кнут, размахнулся и хлестнул одного пана по шее, а другого — по спине. «Караул! — завопили паны. — Спасите!..» А он их кнутовищем, кнутовищем! Хорошо отделал анафемов, да и скрылся. Пошел в лес. Собрал там добрых парней, да и начал панов бить. Проходу им не давал, повыгонял их из имений. Люто ненавидели паны Сокола, а бедные люди очень его любили.
Жил Сокол в этом бору. Тут он сделал подземные ходы, и шли, говорят, те ходы до самого Киева. И туда, говорят, ходил Сокол и там не давал панам покоя… Да убили все ж таки Сокола. Насыпали ему товарищи посреди бора высокую могилу. Дед Макар говорил, что когда был маленьким, ходил на ту могилу, а с нее была видна Киевская лавра. Это уже теперь ветер развеял и дожди размыли могилу. А то была…
В разговор вмешался Василек:
— А вот когда немцы в восемнадцатом году пришли на Украину, тут собирались партизаны. Мой отец тоже с ними был. Немцы боялись в наши села и нос показать — так их тут били. Говорил отец, что когда собрался в лесу целый батальон, пошли они к Щорсу. А в Соколиный бор пришли другие люди и снова били немцев… А потом, когда с белополяками воевали, в нашем лесу целый день стояла конница Буденного. Отец говорил, что тут сам Буденный бывал.
У Тимки загорелись глаза:
— Ребята! А знаете что… Давайте мы тут поселимся и будем фашистов бить. Как Буденный!
Мальчикам эта мысль очень понравилась.
— И в самом деле, Василий Иванович! Разве мы не сможем? — спросил Мишка.
Василек задумался.
— Да я ничего не боюсь, я утку убью смаху… — заговорил Тимка.
— Мало нас, — сказал наконец Василек.
— Думаешь, ребята не пойдут? Все будут тут! — заявил Мишка.
— Верно! — подтвердил Тимка.
— А оружие найдем, — уверенно сказал Мишка.
— Оружие — не главное. Главное — найти партизан.
— Только бы они были! Найдем.
В глазах Василька засветилось что-то новое:
— Если не догоним своих, не будем сидеть сложа руки.
Забытый мальчиками огонь начал угасать, черные стены ночи снова приблизились, а на дубе опять повисли мерцающие фонарики — звезды. В лесу просыпались птицы, время от времени пробегало легкое дыхание ветра.
Мальчики увлеклись своими планами. В момент наибольшего напряжения, когда Мишка и Тимка, затаив дыхание, забыв обо всем, слушали Василька, где-то в стороне треснула ветка, зашелестели влажные листья.
Мальчики одновременно подняли головы, и их глаза расширились от страха: возле их убежища стоял огромный, словно привидение, человек. Теперь уже не груша и не куст!..
Партизаны
«Привидение» несколько мгновений стояло неподвижно, потом наклонилось и удивленно заговорило:
— Это ты тут, бригадир?
К перепуганным ребятишкам спустился коренастый человек. В нем Василек сразу узнал секретаря райкома партии Ивана Павловича Сидоренко.
— Здравствуйте, товарищ Сидоренко! Это мы. А вы нас так испугали! — торопливо, захлебываясь от радости и волнения, заговорил Василек.
Из темноты вынырнуло еще несколько вооруженных людей. Они спустились к мальчикам и подсели к огню. Один остался наверху караулить. Секретарь подкинул в огонь несколько сухих веток, и через минуту они весело запылали.
Ребятам стало радостно и спокойно. С восторгом поглядывали они на этих людей, на их оружие, на туго набитые патронами подсумки, на зеленые гранаты.
Партизаны закурили.
— Так что же ты, Василий Иванович, не пошел в армию? — обратился секретарь к Васильку.
Тот виновато потупился:
— Кони подвели…
— Какие кони?
Василек рассказал, как условился со старшим лейтенантом о вступлении в армию, как бомбили гитлеровцы переправу, как убежали лошади и как трудно было их поймать.
Они не ловились… — не выдержал Тимка.
Василек посмотрел на него, как бы говоря: «Не вмешивайся, когда старшие беседуют», потом продолжал: