— О, он у меня молодец! — похвалила она мальчика. …Несколько позже они сидели за столом. Перед командиром лежала карта. Александра Ивановна и Виктор припоминали, через какие села и районы они шли, где что видели и слышали. При этом выяснилось, что Виктор не только выносливый и неутомимый, но и сообразительный разведчик. Он обязательно добавлял что-нибудь такое, чего не помнила Александра Ивановна, а потом снова внимательно слушал, громко посапывая своим коротким носом.
Когда Александра Ивановна в чем-нибудь ошибалась, Виктор энергично возражал:
— А вот и не так! Разве это было в Макаровке? В Макаровке совсем немцев нет. Это в Марковке было.
Александра Ивановна припоминала: да-да, Виктор говорит правду.
После того как Александра Ивановна и Виктор пошли отдыхать, Иван Павлович обратился к комиссару:
— Вот видишь, Михаил, как наши разведчики работают! Попробуй каким-нибудь другим путем добыть такие сведения.
Комиссар был вполне согласен с Иваном Павловичем. Подумав, он сказал:
— Придется послать в эти районы боевую группу.
— Обязательно пошлем, — сказал командир. — А сейчас все сведения нужно передать в Москву.
Василек, Мишка и Тимка снова были в своем Соколином бору. Только теперь уже не одни, а с партизанами.
Рассвело, когда партизаны вступили в Соколиный бор. Утомленные трудной переправой через Днепр и долгим переходом, люди, не теряя времени, легли отдыхать; только часовые похаживали по лагерю.
Нашим друзьям было не до сна. Они в Соколином бору! Сердца их бились радостно.
Соколиный бор гостеприимно принял их в тот день, когда к селу подошли фашистские захватчики и убили Савву; в Соколином бору встретились они с партизанами: Соколиный бор верно хранил их самую большую тайну — тайну подпольной землянки…
Сколько уж времени прошло с того дня, как мальчики впервые обосновались в лесу! Узнает ли их теперь Соколиный?.. Ведь теперь это не те неопытные ребятишки, которые в первую ночь боязливо разжигали костер.
Иным стал и Василек. Только по глазам разве можно его узнать. Трудную школу прошел Василек, вырос, окреп, научился настоящей военной мудрости… А Мишка? Разве это тот подросток, что был когда-то таким нетерпеливым и всегда возражал Тимке? Он теперь комсомолец, опытный минер. О, он сейчас не станет спорить попусту с Тимкой!.. Не потому, что Тимка остался таким, как прежде. Вырос и Тимка, но все же… не вышел еще из пионерского возраста. Ему и с Мишкой дружить хочется — и он старается быть серьезным, и с Виктором он не против подурачиться. А впрочем, Тимка тоже неплохой разведчик. Молодец! А через год-два подрастет — комсомольцем станет.
В то время как в лагере каждый только и думал о том, чтобы отдохнуть, неразлучные друзья шли по Соколиному бору. Соколиный выглядел не таким, каким они представляли его себе раньше. Если еще год назад он казался им непроходимым и огромным, то теперь он выглядел рощицей по сравнению с теми лесами, которые пришлось проходить друзьям, и особенно Васильку.
Но все же Соколиный бор был им дороже всех лесов. Они шли молча, и в памяти каждого вставали недавние дни. Сколько передумал о своем Соколином Василек в тюрьме! Казалось, уже никогда не придется побывать в нем, но вот снова идет он бором, приглядывается к каждой тропинке, к каждому дереву…
Казалось, страшная буря прошла над лесом. Перебитые деревья тянулись в небо своими полузасохшими стволами, слезились незажившие раны, но лес жил. С приходом весны снова все зазеленело, и земля опять покрывалась густой травой.
Друзья, не сговариваясь, направились к своей землянке.
Идти было трудно. Дорогу преграждали сваленные минами и снарядами деревья. Часто приходилось обходить глубокие воронки.
Вот знакомый дуб… Роскошный ореховый куст… Вверх тянется молодой папоротник. Под кустом — сухая трава, хитро, как на сорочьем гнезде, переплетенная ботва. Заметно примята старая трава.
Ребята остановились. Здесь была их землянка. Казалось, кто-то недавно был тут, чьи-то ноги протоптали сюда дорожку. Мальчики переглянулись между собой, и на мгновение им припомнилась та осень, когда они так же осторожно подходили к своей землянке.
Василек решительным движением откинул сплетенную из лозы дверцу. Из черной дыры потянуло знакомым запахом, как будто здесь кто-то недавно жег свечку.
Они спустились в землянку. Зажгли спичку. В землянке все было таким же, как прежде: тот же стол, на столе — огарок свечи. Когда зажгли свечу и тусклый огонек озарил землянку, мальчики увидели на стене портреты Ленина и Сталина.