В кинотеатре, в зрительном зале, темно, полтора часа можно сидеть вполне спокойно, не опасаться, что кто-то следит за тобой. А потом еще сеанс - и еще полтора-два часа покоя…
Томпсон брал билеты на самые последние места в зале, чтобы не иметь позади себя людей. Он просто органически не мог терпеть кого-то за своей спиной, возможно потому, что сам любил наносить удар в спину. В одном зале он даже чуть не поддался искушению загримироваться: поблизости в креслах не было ни одного зрителя, вокруг темно - почему бы и не попробовать.
Все же он поборол искушение, так как был риск. Женщина, впускавшая зрителей в зал и задергивавшая занавесы на дверях, видала, что он сидел на последнем ряду, и могла обратить внимание на то, что он изменил внешность. Конечно, можно было бы во время сеанса пересесть поближе к экрану и затеряться среди зрителей, но все же лучше не рисковать…
Дождавшись ночи, Томпсон пробрался в пещеру "Планетарий", зажег электрический фонарь и принялся гримироваться…
Через час по шоссе шагал человек, в котором, только самый наметанный глаз мог бы признать шофера Криницу. На этом человеке был новенький, слегка помятый габардиновый костюм цвета кофе с молоком, коричневые скороходовские полуботинки, шелковая рубашка с откладным воротником. В руке он держал соломенную шляпу. Курортник - да и только. На голове человека была густая шапка черных волос, завитых в крупные кольца. Черные усы делали его похожим на грузина. Он остановил попутную машину и поехал в Айлу. Здесь Томпсон купил билет в кассе парка и прошел в ворота. В парке он довольно быстро познакомился с одной из накрашенных девиц, которые там еще встречаются, пригласил ее в ресторан, а в первом часу ночи пошел к ней на квартиру, где и провел время до утра.
Дождавшись часа, когда приходит московский поезд, он пошел искать квартиру. Новой хозяйке он выдал себя за жителя Москвы, только что прибывшего с поездом. Сняв комнату, он привез чемодан: вещи выдавал уже другой человек. Потом отправился в кино. Сидя в зале, он разработал новый план атаки. Для его выполнения требовался опытный помощник. Помощник должен был проникнуть на завод и выкрасть чертежи из сейфа или сфотографировать их. Если же Моррил не вышлет помощника, то придется самому проникнуть на завод. Надо будет сказать Галине, чтобы она разузнала через Курганова, где хранятся чертежи "Соленоида"…
Дома он сел за стол, взял карандаш, бумагу и задумался. Потом принялся писать. Часа через два у него получилось следующее четверостишие: Где край необъятного синего моря
Съедает туманная даль,
Там солнце заходит, там облачко бродит,
На сердце бросая печаль.
Еще через полчаса было сделано второе четверостишие: Товарищ уехал утрата большая,
Любимая бросила - горе вдвойне,
Но нет горю меры и нет ему края,
Когда… пустота в голове.
Затем принялся писать музыку на эти слова, а закончив ее, выехал за город и передал ее в эфир.
Волк просил помощника.
Время до обеда Томпсон решил провести среди публики, гулявшей по набережной. Он прошелся по бульвару один раз, повернул обратно… Потом прошелся еще раз… И вдруг увидал Гарри, выводившего велосипед из ворот санатория. Вначале Томпсон хотел было пройти мимо Строкера и шепнуть, чтобы он приходил сегодня ночью в 10 часов в пещеру, но тут же раздумал. Мелькнула мысль: почему же Гарри на свободе? Неужели ему удалось скрыться от преследователей, когда они застали его в гостинице? А может, его и не преследовали? Но не исключена возможность и ловушки: Гарри могли выпустить, чтобы выследить остальных, в частности его, Томпсона… Ну нет, его не так-то просто взять. Лучше быть подальше от Строкера. Очевидно, он не рассказал о пещере, а то бы его, Томпсона, взяли еще вчера ночью. Впрочем, могло случиться и так, что Гарри выдал, но контрразведчики уже не застали его в пещере. Да, будет безопаснее не связываться больше с Гарри и держаться от него подальше. Даже если он н не предатель, то за ним наверняка следят - и он может навести на след остальных, совсем даже не желая этого…
И Томпсон прошел мимо велосипедиста, даже не посмотрев в его сторону. Гарри тоже не обратил внимания на прохожего - он не узнал в нем своего бывшего шефа.
Волк, идя по бульвару, постепенно ускорил шаги и направился домой. Встреча с Гарри вызвала у него опасения не только за себя, но и за Галину. Надо было как-то обезопасить ее от провала. Впрочем, с Галиной ничего не сделаешь, она все равно должна встречаться с Кургановым, и как ни прячь, ее могут легко обнаружить, следя за Юрием или просто справившись у него об Отроговой. Но за ней нет никаких улик. Пусть следят. Перед окошечком кассы проходят за вечер тысячи посетителей парка. Попробуй-ка установить, кто из них шпион!
Так думал Томпсон, встретив Гарри. А между тем Гарри, хотя и согласился помочь Сахарову поймать Томпсона, в действительности и не думал этого делать. Просто он решил, что запираться бесполезно, потому и сообщил на допросе имя своего шефа. Иначе пришлось бы хуже. А так он на свободе. Пусть следят за ним - начхать на это. Он и пальцем не пошевельнет, чтобы выдать Волка. Пусть сами ловят. Поймают - тем будет лучше ему, Гарри, оставят его в покое. Собственно, думал Гарри, все сильнее нажимал на педали велосипеда, можно было бы и помочь изловить Волка, да как бы Моррил не пронюхал про это. Пронюхает - родным несдобровать…
В общем, решил Гарри, о пещере и других местах встреч с Томпсоном он, пожалуй, и расскажет, но лишь в том случае, если его здорово прижмут к стенке и не будет другого способа доказать русским, что он всей душой готов помочь им расправиться с Волком. Пусть думают, что он с ними заодно, только бы не трогали. А Томпсону это не повредит. Он не глуп, давно понял, очевидно, что его подручный провалился, и наверняка не сунет носа на свои прежние явки. В конце концов, своя шкура дороже, пусть Волк сам о себе позаботится…
Глава 11
Картина проясняется
Полковник Сахаров возлагал большие надежды на Ивана Терентьевича Лебедева, работавшего на судостроительном заводе под фамилией Зотова. Лебедеву тоже было дано задание: напасть на след Барона и раскрыть всю шайку врагов. Это он предложил начальнику одного из отделов Житкову разрешить Курганову забрать на дом чертежи "Соленоида", не без основания полагая, что Барон или кто-нибудь из его сообщников непременно узнает про то, что изобретатель работает над чертежами в гостинице. А если узнает, то непременно попытается выкрасть их или сфотографировать.
Так оно и случилось.
Нужно было договориться с полковником о методах дальнейшей работы, сообщить ему свои наблюдения, могущие оказаться полезными для других работников. Поэтому Лебедев попросил Сахарова приехать на завод. Для встречи был выбран кабинет главного инженера завода (Арбалетов был в курсе событий). К Арбалетову приходило много посетителей, поэтому встреча одного из работников завода с посторонним человеком не должна была вызвать подозрения у Барона ведь он тоже работал на заводе и мог оказаться одним из начальников какого-либо отдела заводоуправления.
Жаль, Подоба не знала Барона в лицо, а то выдала бы. И на явочную квартиру не пришел…
Чтобы не вызвать подозрения у Барона, Сахаров сказал Арбалетову, когда тот хотел оставить их с Лебедевым одних:
- Останьтесь, Максим Кириллович. Пусть все видят, что у нас тут нет секретов. Это очень важно. Прошу вас.
- Хорошо, Матвей Ильич.
- Итак, Иван Терентьевич, что вы хотите сообщить мне?
- Я выяснил, кто звонил Курганову. Звонила Галина Отрогова, кассирша городского парка культуры и отдыха. Невеста Курганова. Поэтому трудно предположить, что она связана с Томпсоном и нарочно отвлекла инженера от работы, от чертежей в тот вечер. Я выяснил, что Отрогова совсем недавно устроилась на работу и вообще недавно прибыла в Айлу. До этого она жила в Авророполе. Вот и все о ней.