— Правильно понимаешь, — кивнул повелитель.
— А бал дебютанток? Не слишком ли это…
— У меня пока нет причин его отменять. К тому же здесь она хотя бы под присмотром. Они обе.
— А что насчет Арвитана и коварных планов твоего дядюшки?
— Я думаю над этим.
— Инар, я знаю, ты не согласишься, но… тебе не удастся запереть ее в золотую клетку, как бы сильно ты этого не хотел.
— А жаль, — грустно усмехнулся повелитель.
— Может, стоит более внимательно отнестись к предложению Лазариэля? Пока мы здесь разберемся, девочки побудут вдали под его присмотром. И Тея познакомится с Солнечным семейством. Глядишь, что-то и выйдет.
— Моя сестра не подарок, конечно, но вручить ее судьбу этим арвитанским выскочкам…
От одного упоминания о Солнечном принце Киране и его извечном дружке, Уильяме Аскоте, у повелителя портилось настроение. Оба маги, оба наглые и такие же самоуверенные. Ничего не изменилось, разве что наглости стало в разы больше и бесшабашности какой-то. Когда-то он и сам был таким, но смерть отца, ответственность, которую пришлось принять, постоянные нападки других Домов заставили резко повзрослеть, забыть, каково это — чувствовать, что весь мир открыт перед тобой, и ты можешь заниматься чем хочешь, любить кого хочешь, не оглядываясь на долг, который иногда может быть тяжелее могильной плиты. Он им завидовал в этом.
— Зная твою взрывную сестрицу, «арвитанским выскочкам», как ты их называешь, можно только посочувствовать. Да и дядюшка Лазариэль за ними присмотрит. Кстати, я принес ответы на тесты. Думаю, тебе будет интересно почитать.
— Не уверен, что она готова к таким путешествиям, — проговорил Инар.
— Она или ты? — выгнул бровь Эвен.
Повелитель промолчал. Он не любил неудобных вопросов, как и неудобных намеков. И сейчас был именно такой случай.
— Или тебя волнует что-то иное? — прищурился друг.
Инар долго не отвечал. Впрочем, Эвен и не ждал ответа. Он давно знал своего друга, знал, насколько тот закрыт. Конечно, Эвен, в силу своего положения, понимал больше других, но не настолько, чтобы с уверенностью сказать, о чем думает его друг.
— У тебя богатое воображение, Эвен. И давай закроем эту тему, пока ее еще можно закрыть.
— Как скажешь, — хмыкнул мужчина. — Давай поговорим о том, что ты намерен делать с требованиями министра? Подпишешь, или в очередной раз испепелишь?
— Опять неудобные вопросы.
— Это потому что ты делаешь их неудобными. Кстати, когда ты в последний раз ее видел? Месяц? Или два?
— Тридцать восемь дней.
— Вот и я о том же. Еще немного, и ты совсем перестанешь себя контролировать. Послушай моего совета. Поезжай в Академию, сегодня. Иначе сдохнешь раньше, чем она вернется.
— Думаю, до завтра я перетерплю.
— Ага, только там народу будет тьма. Кто-то может и заметить, — с намеком сказал мужчина. — Думаешь, сдержишься?
— Думаю, это не твое дело, — процедил повелитель не потому что, был недоволен другом, а потому что вынужден был признать — Эвен прав. Он не выдержит, ни одной больше ночи, страшной, пустой, одинокой, наполненной болью, тягой и отчаянием. Ему нужно просто увидеть, почувствовать облегчение хотя бы на миг, получить каплю счастья, чтобы прожить еще пару месяцев до нового приступа. Как же он ненавидел себя за эту тягу, за то, что заставлял переживать и ее, но ничего не мог с собой поделать. Только так он мог хоть как-то продолжать существовать.
— Как хочешь, — прищурился Эвен и весело добавил: — Ну, так что? Мне просигналить ректору, чтобы ждал гостя?
— Знаешь, иногда мне очень хочется тебя послать куда подальше, — поморщился Инар.
— За что? — искренне удивился дэйв.
— За то, что ты слишком хорошо меня понимаешь.
— Это моя работа, друг. Это моя работа, — усмехнулся он и пошел заказывать телепорт.
На вызов мы пошли втроем: высокая, красивая дэйва и две сногсшибательные полукровки. Не мои слова, Альта. Кстати об этом паразите. Я его сейчас прибить была готова, когда увидела, что на утесе собралась чуть ли не вся школа (и как только поместились?).
Драконий утес — особое место. Здесь испокон веков проходили все магические поединки. Когда начинался бой, противники сражались не на земле, в воздухе. Магические потоки и древний источник силы искривляли пространство и меняли естественные законы природы. Здесь не только можно было все, но и нельзя было умереть. Покалечиться сильно — это да, но умереть не даст сама природа. Поэтому учителя и смотрели сквозь пальцы на подобные вызовы. Конечно, официально они запрещались, но когда и кого это останавливало?