Тульский несколько минут молчал, даже ходил, крайне мрачный, взад и вперед по кабинету, что-то вспоминал и прикидывал в уме. Наконец он сказал:
— Значит, так. Докажете — я перед вами шляпу сниму. Я не нашел признаков состава преступления во вчерашнем происшествии на студии. И этот протокол я никуда не буду передавать. Вы передадите от меня привет Зябликову, Кузякин, и, прошу вас, молчите пока обо всем, что вы мне сейчас сказали. А в противном случае вас уже никто не сможет спасти, никакой адвокат, ни судья, ни даже подполковник Тульский. Понятно? На вашу профессиональную порядочность я тоже надеюсь, Мурат э-э-э…
— Исмаилович. Разумеется, я же адвокат. Мне приятно было познакомиться с вами обоими, — Он степенно достал две визитки и вручил каждому из них.
Понедельник, 31 июля, 11.30
— Подвезти вас в суд? — любезно спросил Мурат Исмаилович, когда они, быстро закончив формальности, вышли из подъезда ГУВД.
— Нет, спасибо, я поймаю такси.
— Мне тоже надо в суд, — пояснил адвокат.
— А мне в аэропорт, я только-только успеваю. Мне надо повидаться там с одним человеком, он сейчас улетает в Токио. Извините, я вам очень благодарен, я потом вам все объясню и расплачусь.
— Садитесь в машину, я вас отвезу. Я вижу, тут что-то важное.
«Мерседес» адвоката рванул с места, развернувшись поперек улицы на глазах у постового, который даже не сделал движения жезлом. Дождь на улице только что кончился, но мостовые были черными, а небо опять хмурилось.
— Вы мне ничего не должны, — заверил Мурат Исмаилович так же мягко, как он крутил руль, — Мне было даже очень интересно. И кроме того, я друг Марины, она мне немножко рассказывала об этом деле. Так что, Пономарев правда жив?
— Не знаю, — сказал Журналист, глядя перед собой на мокрый асфальт. Этот Мурат Исмаилович ему чем-то не нравился, кроме того, он про себя отметил, что друзья называют Марину «Ри», — Может быть, он все-таки убит, и труп его. Я просто хочу кое в чем убедиться. А вы давно знакомы с Мариной?
— Не очень, — сказал Мурат Исмаилович. — Я занимаюсь у нее теннисом. Вам случалось бывать у нее в клубе?
— С какой стати? — сказал Журналист. — Мы только присяжные. Встречаемся в суде, и все.
— Сейчас я только заправлюсь, минуту, — сказал адвокат, сворачивая к заправочной станции, — Это быстро, видите, тут никого нет.
— Можно, я заплачу? — сказал Кузякин, — Сколько брать?
— Нет, ну что вы! — Мурат поставил машину у колонки; служащий уже открывал крышку бензобака, и он пошел платить.
Журналист, проводив его глазами до дверей стеклянного павильона, тоже вылез из машины. Стрелка, показывающая уровень бензина в баке, ушла на ноль при выключенном зажигании, но что-то в этой остановке ему не понравилось. Он посмотрел на служащего колонки в зеленой форме и спросил как бы невзначай:
— Сколько у этой машины бак, интересно?
— Шестьдесят, — сообщил заправщик, совершенно не удивившись вопросу.
Сквозь зеркальное стекло павильона Кузякин не мог увидеть, что делает внутри так любезно взявшийся его подвезти адвокат, но он, по крайней мере, мог следить за показаниями счетчика колонки.
Внутри павильона Мурат набирал с мобильного номер Виктории Эммануиловны, поглядывая сквозь прозрачное с этой стороны стекло за пассажиром, стоявшим у колонки. Кузякин смотрел на счетчик насоса, и адвокат понял, что о подробностях встречи в аэропорту расспрашивать его больше не стоит. Тем временем Лисичка, нервничавшая в зале суда почти так же, как выглядывавшие из-за двери своей комнаты присяжные, с зазвонившей у нее в руке трубкой вышла в фойе.
— Извините, Мурат, я сейчас не могу с вами разговаривать. Если вы по поводу денег, то мы решим этот вопрос в течение ближайших двух дней. А сейчас мне не о чем и некогда с вами говорить, я жду звонка от другого человека.
— А я вам и сам все расскажу, — сказал адвокат. — Слушайте и молчите, мне тоже некогда говорить, у меня минута. Тульский отпустил Кузякина, сейчас я везу его в одно место, где он должен кому-то передать флешку со стоп-кадром Пономарева. Он успел переписать этот кадр вчера на студии. Они знают, что Пономарев жив, и даже надеются это каким-то образом доказать. Сейчас я вам звоню с бензоколонки.
— Куда вы едете? — спросила Виктория Эммануиловна.