– Все в порядке, нам тоже пора! – ответил за двоих Марк.
– Да, и кстати, у вас такой прекрасный почтовый ящик! – Пэм попыталась напоследок поднять женщине настроение. – Я ни у кого такого не видела!
Девочка попала прямо в яблочко. Хозяйка смущенно проговорила:
– Мой муж сам его смастерил, уж какой он мастер у меня!
Она проводила ребят до калитки. Пока они шагали к выходу, Марк достал из жилетки фотокарточку и незаметно отправил ее женщине в боковой кармашек платья. Та ничего не заметила, зато сестра в который раз восхитилась мастерством своего брата.
Распрощавшись у порога, хозяйка еще раз поправила шляпку и исчезла за листвой садовых деревьев.
– Итак, что мы еще не узнали, – сдвинув брови, Марк обвел глазами территорию. – «Фиат» обычно стоял за калиткой. Где? – и он указал пальцем на две продолговатые земляные проплешины среди газона у забора. – Думаю, здесь!
Ребята подошли поближе к этому месту.
– Вот же, тут и небольшие осколки оконного стекла остались, – подтвердила Пэм. – Большую часть конечно уже собрали в мусор, но самые мелкие еще можно разглядеть в траве.
– Может нам посчастливится найти что-то еще, – с интересом глядя вокруг, пробормотал Марк.
– А что мы ищем? – не поняла Пэм.
– Ага, есть! – восторженно произнес брат и поднял с земли какой-то небольшой предмет. – Сигаретный окурок!
– Сигаретный окурок? – удивленно переспросила девочка. – Ты думаешь, это может быть уликой? Но, если даже и так, чем он нам поможет?
– Никогда не знаешь, что станет ключевым моментом в ходе расследования, – тоном бывалого сыщика многозначительно изрек мальчик. – А пока я это приберегу до лучших времен.
– Но ведь он мог попасть сюда совершенно случайно, – рассуждала девочка. – Например, занесло ветром, или кто-то его выбросил здесь просто потому, что проходил мимо?
– Может да, а может и нет, – неопределенно ответил Марк и убрал находку в небольшой пакетик, найденный в одном из многочисленных карманов неизменной жилетки.
Тут Пэм спохватилась о новой проблеме:
– А если мама с папой найдут этот окурок у тебя в кармане? Скандал будет такой, что до конца каникул тебя точно из дома не выпустят!
– Не переживай, ты же знаешь, что родители не имеют привычки проверять наши карманы. А сам я рассказывать о наших делах никому не собираюсь. И вообще, до ужина у нас имеется пара свободных часов, может искупаемся в море?
– Отличная идея! – сразу же согласилась Пэм. – Тогда вперед, навстречу пенным волнам!
До пляжа было не очень далеко – минут пятнадцать езды. Вскочив на велосипеды, они отправились плескаться. А вот Тим в это время еще вовсю орудовал молотком и гаечными ключами в гараже, унылый и отрешенный.
Оловянный солдатик
– Ты сегодня слегка рассеян, сын, – говорил отец, затягивая гайку на колесе, отданного ему в ремонт очередного авто, – с тобой все в порядке?
– В полном, пап, – задумчиво ответил мальчик, – просто я думаю…
– Расскажешь, о чем? – поинтересовался Семен Георгиевич, откладывая в сторону баллонный ключ.
– Да так… о той рыжей кошке, – соврал Тим. Ему совсем не хотелось выдавать тайны своей новой детективной жизни. – Как думаешь, она ничейная? – без особого интереса спросил он.
Отец усмехнулся:
– Ну вот когда придет, у нее и спросишь, а теперь дай-ка мне вон ту отвертку.
Оставшиеся пара часов до ужина прошли в молчании, если не считать кратких просьб, вроде «подержи» или «подай». Тетя Лина давным-давно закончила хлопоты по хозяйству и уже ушла, не забыв оставить небольшой сюрприз для племянника.
Поднявшись в свою комнату, чтобы переодеться в чистое, Тим обнаружил на тумбочке миску с абрикосами и клубникой, а рядом записку, в которой значилось следующее: «Сразу не ешь, испортишь аппетит. Это на вечер». Только теперь он понял, как проголодался и, отбросив все мысли из головы, спустился к столу. Сегодня тетя приготовила восхитительный рыбный суп, спагетти с сыром и томатной пастой и блинчики с джемом. Наевшись до отвала, Тим откинулся на спинку стула и блаженно вздохнул. «Дядя Сэм» как обычно листал газету, потягивая несладкий крепкий кофе.
Людской гомон к вечеру уже затих. Солнце августа клонилось к закату, а тихий ветерок слегка гладил листву садовых деревьев. Словом, везде царило умиротворение и покой, навевающее на мальчика сладостные грезы. Тим чувствовал приятную усталость, веки тяжелели и один раз он даже чуть не задремал, беззаботно восседая на стуле.