— Нет, позволю себе вообразить, что гораздо лучше! — осмелев, хохотнула княжна в Китово ухо. — Внеклассно!
Кит, потому как чувства были у него пока все отшиблены, едва не проговорил самое страшное и заветное: «Ну да… это если ты все-таки раздумала умирать от тифа через три года». Но ума и выдержки как раз хватило, чтобы сейчас не бороться вслух с пророчеством, которым поделился с Китом тот, кто ныне мрачной тенью стоял рядом, нависал над ними обоими. Может, он, этот злодейский бывший… или бывший злодейский, кто его знает, полковник охранки, а теперь еще более опасный неизвестно кто, тогда ради гнусного дела и соврал Киту про скорую гибель княжат … А теперь что были у него за дела с княжною Лизой Веледницкой?! Вот что спросить надо!
— Известно, кто часов вовсе не наблюдает, — подал голос Лев Константинович, словно услышав мысли Кита и решив их истребить на корню. — Потому напоминаю, не стучась в воображаемую дверь и не кашляя в сторонке… Пора живо уматывать отсюда в облака!
Княжна Лиза с облегченным вздохом только что исполненного долга отпустила Кита, достала из кармана куртки латунный свисточек и подала короткий сигнал. За спиной у Кита загремело накатом — железная тварь помчалась к ноге хозяйки. Но проскочила мимо и первой запрыгнула в «Петровну», как в родную конуру.
Следом и Лиза, уже не пользуясь галантной рукою старого злодея, легко и игриво на глазах Кита запрыгнула в «Петровну».
— Прошу, Никита Андреевич, — тою же рукою любезно указал Никите Лев Константинович.
— Меня учили старших пропускать, — пробурчал Кит.
Лев Константинович приподнял одну бровь под самый козырек фуражки, усмехнулся и стал осторожно и тяжеловесно забираться в универсальный агрегат, который, тем временем, уже успел пустить ввысь новую дымную сардельку и загудел.
Бывший полковник охранки уже был одною ногою в «Петровне» и даже вторую ногу оторвал от снежной поверхности земли, оставив на ней временный след, когда звонко треснуло где-то позади и тут же звонко щелкнуло по обшивке «Петровны», рядом с дверцей, на уровне головы Кита.
Кит, как тот лев, получивший сигнал, невольно рванулся вперед, грубо и со всех сил толкнул старшего прямо в поясницу, так что Лев Константинович, зацепившись ногою за край, бухнулся в «Петровне» на четвереньки… А Кит, опять же как тот лев на охоте, прыгнул сзади и старшего в прыжке не мог миновать — угодил прямо ему на спину, как на хребет львиной добычи. Далеко в соснах снова раскатисто стрельнуло, Кит ощутил крепкий щелчок прямо, пардон, в задницу…
В следующий миг дверца «Петровны» захлопнулась, и стало сумрачно. Но не очень. Пол задрожал и загудел громче и натужнее.
Пока Кит потирал пробитую сзади шинельку и, стоя на коленях, осматривался, куда бы теперь деться, Лев Константинович неуклюже перевернулся на полу и так, сидя, озадаченно поглядел на закрытую дверцу «Петровны», защитившую их от новых выстрелов. В руке он держал револьвер, вытащенный из-под полушубка, и, видимо, приходил к выводу, что отстреливаться уже нет смысла. Даже из мести.
— Что ж раньше-то не палили поганцы? — недоуменно подумал он вслух.
Кит едва расслышал его сквозь гул двигателя, плавно поднимавшего «Петровну». Ему-то картина была уже ясна. Он поднялся на ноги и глянул в круглое окошко. Точно! Метрах в пятидесяти от дома стояла другая старая дача, теперь неторопливо тонувшая внизу, в сосновом бору. Стреляли наверняка оттуда. Видно, не заметя погони и переведя дух, солдатики забрались на ту дачу, на второй этаж, выбрали себе удобную огневую позицию, но…
— Стали стрелять, когда лев убрался и двигатель загудел… — сказал Кит. — Подумали, что их уже не найдут… Придурки!
Ответа он не услышал и отвернулся от окошка.
Вот она была какая, «Петровна», внутри! Снаружи — старая железка со свалки, а внутри — роскошная кают-компания и рубка управления «в одном флаконе», обставленная в фантастическом стиле стим-панк. Малиновое кожаное кресло с высокой спинкой перед доской управления, оснащенной штурвалом, шеренгою рычажков и круглыми глазищами старинных циферблатов с блестящими латунными ободками. В кресле, спиной к дверце, отвернувшись от пассажиров, сейчас восседала княжна Лиза. Она держала штурвал, была строгой и спокойной… и потому как бы отдаленной. Это успокоило Кита. Княжна, с которой он так оплошал, была занята, и он теперь мог поглядывать на нее со стороны и привыкать к ней заново. Ход был за ним. Позади кресла, подперев его, сидел то ли охраной, то ли законным княжеским украшением железный лев с потухшими глазами.
По периметру располагались еще четыре низких и глубоких кожаных кресла вороной масти, а при креслах — округлые металлические тумбочки медного отлива, все в заклепках и с накладками, изображавшими родовой герб княжеского рода Веледницких: над щитом корона, а на щите — рука, с которой взлетает воздушный шар, украшенный звездами. Стены выглядели мягкими и стегаными. Они тоже были обиты кожей, но не черной, а рыжеватой, как куртка княжны Лизы.