Я не договорил. Я вообще не понял, что произошло — кроме того, что и меня, и Ваньку кто-то, кажется, схватил, и поволокли нас в этот обгорелый особняк без крыши. Я попытался взбрыкнуться, получил по голове — и вырубился.
Очнулся я от того, что меня кто-то тряс. Я открыл глаза и увидел над собой озабоченное лицо Артема, одного из подчиненных Миши. Артема мы знали хорошо: он был из потомственной рыбацкой семьи и с удовольствием взялся помочь нам отремонтировать лодку, которую мы нашли на берегу… Ну, я об этом рассказывал. И он же, вместе с Гришкой-вором и другими понимающими людьми, делал нам расчеты и прикидки, как нарастить и утяжелить киль лодки ровно настолько, чтобы лодка сохраняла устойчивость, когда на ней будет мачта с парусом, но при этом не слишком низко сидела в воде.
— Борис!.. Ты в порядке?..
— Я?.. Да… — я пошевелился, потом присел, не очень соображая, на каком я свете. — А Ванька где?
— С твоим братом все в порядке! Он очухался раньше тебя, и теперь ждет на улице. Собственно, он и выскочил на улицу, звать на помощь. Иначе бы мы могли ещё долго вас искать.
— Почему вы вообще искать нас стали? — спросил я.
— Михал Дмитрич заволновался. От компьютерного салона до нас меньше десяти минут ходу и, когда прошло больше двадцати, он попросил меня и ещё двух ребят прогуляться, не видно ли вас где. Мы пошли по направлению к салону, повернули за угол — и увидели Ваньку, размахивающего руками и зовущего на помощь.
— Выходит, я провалялся без сознания?..
— Где-то минут десять, — сообщил Артем.
— Жуткая осень! — сказал я, ощупывая затылок. — Уже второй раз за два месяца получаю по балде. По сотрясению мозга в месяц — это, знаешь… — тут мне пришла в голову другая мысль, и я потянулся за моим ранцем. Ранец был открыт, и я стал судорожно в нем рыться. — Так и есть, бумаги исчезли! Исчезло все, что мы несли Мише!
— Выходит, кто-то очень не хотел, чтобы вы это донесли, — сделал логичный вывод Артем.
— Но кто?! Про то, что у нас есть бумаги, связанные со Степановым, и что мы несем их Мише, знали только компьютерщики, слышавшие наш телефонный разговор…
— Тогда, получается, кто-то из компьютерщиков связан с преступниками… или сам преступник, — Артем делал выводы четкие и непрошибаемые.
— Даже не знаю… Там все нормальные были ребята… Да и как бы они успели… А вот что действительно выходит — что Ванька прав. Эти бумаги — и впрямь очень важные.
— Ладно, пошли к Михал Дмитричу, он разберется, — сказал Артем. Соблюдая субординацию, Артем при посторонних, даже при нас с Ванькой, всегда называл Мишу Михал Дмитричем, даже тогда, когда я обращался к Мише «Миша» и на «ты». Но как-то я случайно услышал их разговор наедине — и Артем говорил «Миша», а Миша — «Артем», и даже «Артюха».
— Пошли, — я поднялся на ноги и выбрался на улицу, через завалы мусора и куски рухнувших перегородок между комнатами, в большой оконный проем, от которого до земли было около метра. Встав на широкий подоконник, чтобы спрыгнуть, я увидел, как Ванька возбужденно, размахивая руками, что-то рассказывает и объясняет двум молодым парням, подтянутым таким крепышам, а те слушают его с улыбками.
На шлепок моего приземления он оглянулся.
— Ура! Ты в порядке!
— В порядке, — сказал я. — По-моему, на этот раз нас приложили аккуратно, без сотрясения мозга обойдется. Пошли к Мише.
Идти нам было две-три минуты, и вот уже мы вошли в Мишин кабинет, на втором этаже особнячка. Миша нервно расхаживал по кабинету. Увидев нас, он облегченно перевел дух.
— Слава Богу, явились! Что с вами стряслось?
— А то стряслось, — ответил Ванька, — что на нас напали и отобрали все, что мы тебе несли!
— Ну-ка, рассказывайте! — потребовал Миша.
И мы стали рассказывать, от и до. И про то, как компьютер спятил, и про то, как Ванька стал настаивать, что компьютер «все соображает и понимает», и про всю историю с дискетами, и про то, как у нас похитили компьютерные распечатки…
— И получается, Ванька оказался прав, — сказал я. — Тыкал пальцем в небо, а попал в «десяточку». Иначе с чего бы кому-то бояться, что ты увидишь наши распечатки и все поймешь? Можно сказать, — я опять пощупал затылок, на котором уже вспухла порядочная шишка, — мы получили ударное доказательство Ванькиной правоты.
— Убойное доказательство, — ввернул мой братец.
— Это да, — задумчиво кивнул Миша. — А поскольку про то, что вы идете ко мне, и несете нечто, по вашему мнению, ценное, слышали только те, кто был в компьютерном салоне, то…
— …То надо выяснить, кто из них вышел сразу после нас! — выпалил Ванька. — Или позвонил сразу после нас!
— В том-то и дело, что этот некто мог даже с места не вставать, вздохнул Миша. — Сидя за компьютером, он мог и срочное сообщение отправить через компьютер. По электронной почте, понимаете?
— Но тогда человек, которому он отправил сообщение, находится где-то совсем рядом, раз эти гады успели выскочить и нас перехватить, — сказал я. — Надо выяснить, у кого в этих нескольких кварталах есть электронная почта, вот и все. Ведь электронная почта будет буквально у единиц, и определить среди них нужного человека окажется совсем просто.
— В общем, да, — сказал Миша. — Хотя… Основные крупные фирмы в нашем городе сосредоточены как раз вокруг этого отрезка Свято-Никольской, поэтому пользователей электронной почты тут будет намного больше, чем в среднем по городу. Ладно, получить списки и произвести отсев — это мы справимся. Давайте начнем с самого начала. Кто был в компьютерном салоне, когда вы звонили? Сколько человек?
— Трое или четверо, — сообщили мы. — Во-первых, сам Павел. Во-вторых, один из его коллег, или, там, компаньонов, Володя Ларионов. Еще один или двое, имен которых мы не знаем…
— И кто-нибудь мог сидеть в углу, где компьютеры сдают внаем — в смысле, часы работы на компьютере, — добавил Ванька, — для тех, кому Интернет нужен, или с какими-нибудь программами разобраться, или ещё что сделать. Людей, сидящих в этом дальнем ряду, от углового окна, из других частей зала почти не видно.
— Что ж, вот вам урок, — вздохнул Миша, — что не надо говорить о важных вещах при посторонних.
— Это я виноват, — сказал я, — потому что я просто не думал, что говорю о важном. В тот момент я считал, что мы принесем тебе полную чепуху, и что принести её надо только для очистки совести.
— Ладно, прошло-проехало, — сказал Миша. — Давайте разбираться дальше.
— Я считаю, что надо просто у Паши спросить, кто там был! — сказал Ванька. — Уж он-то всех будет знать и помнить! И в компьютерах он спец, просто классный! Если привлечь его к расследованию, он ещё как поможет!
— Привлечь к расследованию? — Миша прищурился. — Подозреваемого?
— Какой же он подозреваемый!.. — возмутился Ванька.
— Миша прав, — сказал я. — Павел оказывается чуть ли не первым подозреваемым. Тем более, он подрабатывал на Степанова, и у него могли быть свои интересы, и доступ к степановским компьютерам, с их базой данных, у него тоже был. Но тут другое говорит в его пользу. Тот человек, который наслал на нас своих сообщников, не мог не понимать, что до компьютерного салона следствие доберется сразу же, ведь тут надо только два и два сложить! Конечно, он действовал в жуткой спешке — видно, им никак нельзя было допустить, чтобы эти обрывки информации попали в твои руки, Миша, и чтобы вообще они где-то существовали, в распечатанном виде, тем более — но при этом он был уверен, что дальше компьютерного салона мы по его следу не пройдем, что мы его не вычислим, не сумеем установить его связи и его сообщников! А проследить все связи Павла, и выявить среди его знакомых тех, у кого мог быть интерес «потопить» Степанова, очень легко! Я к тому, что не стал бы преступник подставляться и подносить нам самого себя на блюдечке с золотой каемочкой! И, мне кажется, что, начав раскручивать ниточку от компьютерного салона, мы упремся в тупик. Я спорить готов, что преступник такую петлю заложил, почище заячьей, чтобы мы ввек до него не добрались.