— Так, все-таки, как это случилось? — настаивал Ванька, вылавливая из супа кусочки гусиного мяса. Он всегда мясо съедает сперва, а уж потом дохлебывает суп, а вот я все кусочки мяса всегда оставляю напоследок, как самое вкусное.
— Вот съезжу в город, узнаю, тогда и вам расскажу, — ответил отец. — А пока мне известно не больше, чем вам.
— Ну, дела! — сказал мой братец. — Я тоже хочу в город! Мне интересно, и хочется побыстрее все узнать. Ведь чтобы Степанова… это да!
— Пожалуйста, съезди в город, кто тебе запрещает? — сказал отец. Только лучше, по-моему, это сделать завтра с утра. Сегодня полдня уже пролетело, особо не разгуляешься.
— Да времени навалом! — возразил Ванька. — Во сколько теперь последний трамвайчик? — «трамвайчиком» у нас называют маленький пароходик, который играет роль парома между нашим островом Соленый Скит и Городом. — В девять? Сто раз успею!
— Сам смотри, — ответил отец.
На второе тоже был гусь, с картофельным пюре. Словом, обед получился роскошным, и в другой день мы бы долго им наслаждались, но сейчас я старался проглотить его побыстрее: мне не терпелось вернуться к компьютеру и постараться выяснить, почему он чудит. Не то, чтоб я хотел «прикрыть» Ваньку — на самом деле, ему бы почти не нагорело, слишком очевидно было, что сбой произошел не из-за его художеств, ну, разве что, он этот сбой спровоцировал малость — но мне вообще не хотелось лишних волнений, да и интересно было самому разобраться и исправить, не прибегая к посторонней помощи.
Да и Ванька наворачивал как подорванный. Идея сгонять в город захватила его целиком. Даже о компьютере думать забыл, усмехнулся я про себя.
Но оказалось, что мой братец и компьютер держал в голове. Когда мы после обеда вернулись в «компьютерную», он сказал:
— Все! Я отбываю! И Пашку найду, понял? — «Пашкой» он запросто называл Павла Грищенко, того молодого компьютерного спеца, который спасал уже нашу «машину». — Во-первых, посоветуюсь с ним, что и как. Может, он мне на бумажке напишет, что нужно делать, в каком порядке, вот и все. А во-вторых, он ведь и у Степанова компьютеры обслуживал, значит, он многое может знать. Все разом сделаю, ловишь?
Я «словил» — и кивнул.
— Идет. Отправляйся в город, только постарайся побыстрее. А я сам попробую разобраться, что к чему. Вдруг получится?
— Да я на всех парах! — сказал Ванька. — Буквально, туда-обратно! Ну и денек, а? И Степанова арестовали, и компьютер задурил! Такие дни не часто выпадают, верно?
И он умчался накинуть куртку, а потом я услышал, как он проносится по коридору и как хлопает входная дверь.
А я присел к компьютеру и попытался выйти из этой заевшей игры, но все так же натыкался на издевательское: «программа отключается, но ни в коем случае не отключается». Ведь приблизительно таков был смысл. Я попробовал через «Пуск» выйти в другие программы и другие игры. Стоило мне сунуться в «Cherry Delight» — это игра вроде лототрона, где надо выкидывать выигрышные комбинации из вишенок, лимонов, колокольчиков, монеток и всяких других вещей, чтобы по три в ряд они встали или в определенных сочетаниях друг с другом — как компьютер издевательски захихикал. Эта игра хихикает всегда, когда тебе выпадает особенно обидный проигрыш, но в данном случае хихиканье оказалось настолько к месту, что мне начало мерещиться, будто компьютер творит все пакости вполне сознательно. То есть, если быть более точным, что он действительно спятил, как может спятить только разумное существо, и что им сейчас движет так называемая «логика безумца». Но, что, в любом случае, это не поломка и не сбой, и именно заезд, буйное помешательство. Тем более, что и хихиканье в этой игре очень противное, тонкое и истеричное.
Я поспешно вышел из игры в «вишенки» — тут компьютер не сопротивлялся и не писал, что игру отключить нельзя — и, опять-таки поверх не выключающейся «Lines», попробовал через «Пуск» вывести «Тетрис». Что такое «Тетрис» — всем, я думаю, известно, эта игра ведь продается и отдельно, такими маленькими коробочками, на которых экранчик и кнопки. На экранчике падают всякие кирпичики, разной формы, а ты, вращая и сдвигая их при помощи кнопок или клавиш, должен укладывать их так, чтобы между ними не оставалось ни одного пустого места. Каждое пустое место — тебе в минус, каждый ряд, уложенный без просветов — тебе в плюс. Вот и растет потихоньку стенка…
Поначалу «Тетрис» показался мне в полном порядке. Поле имеется, кирпичики прыгают, счет очков идет. Но потом… Я понял, что Ванька имел в виду, когда говорил, что «циферки запрыгали». Не просто то, что возникают несуразные таблицы с несуразными цифрами. Циферки в окошке счета очков забегали как бешеные, составляя все новые и новые числа. Вслед за этим цифры появились и на игровом поле, поверх кирпичиков и уголков, выстроенных неровным рядом — их силуэт напоминал силуэт Нью-Йорка с его небоскребами, как этот город в фильмах показывают, когда идет панорама с воздуха. А сбоку пошли надписи: «Январь», «Февраль», «Март», «Апрель» и так далее. Потом кубики вдруг стали пухнуть и сделались объемными, слегка развернутыми в перспективе. Потом они опять сделались нормальными, но при этом начали менять цвета на совсем другие.
И циферки опять над ними посыпались, и тут же раздалось издевательское хихиканье, прямо-таки сверлящее уши.
— Да что ты ржешь как слабоумный!.. — не выдержал я.
И я поглядел на нижнюю часть экрана компьютера, где указываются программы, которые сейчас в действии. Выяснилось, что эту игру в вишенки «Cherry Delight» — я не закрыл, и «Тетрис» вывел поверх нее. Хотя я твердо помнил, что я её отключал…
Я рискнул закрыть «Тетрис», и благополучно с этим справился. Так и есть, под «Тетрисом» оказались «вишенки». Компьютер крутил комбинацию за комбинацией — хотя, вроде бы, он никак не мог этого делать, пока я не нажму на команду «Вращать» — выкидывая только проигрышные, обидно проигрышные, и при этом хихикал не переставая, вот этим дребезжащим противным хихиканьем. Его поведение начинало мне напоминать отделение для буйных в психушке.
Я в отчаянии щелкнул указателем по «Закрыть программу» — и, к моему невыразимому облегчению (я уже почти не верил, что у меня что-то получится), игровое поле «вишенок» исчезло, и хихиканье прекратилось. Я опять оказался один на один с разноцветными шариками игры «Лайнс». Чтобы собраться с мыслями и успокоиться, я сыграл несколько партий в эту игру. Я, конечно, не такой ас, как Ванька, и когда мне удается взять пятьсот очков, то это уже неплохой результат, но я и не гнался за рекордами. Мне было важнее отвлечься от всех проблем.
Чтобы было повеселее, я нажал команду «След». Это значит, что теперь, когда ты показываешь шарику, на какую клетку перемещаться, он как бы бежит, оставляя на поле смешные маленькие следы. И, не успел первый шарик перебежать на указанное место, чтобы стать последним в ряду из пяти — и чтобы эти пять исчезли с поля, будто лопнув — компьютер опять издевательски заржал.
Я поглядел на нижнюю часть экрана. Так и есть, опять выскочили «вишенки» — выскочили сами по себе, хотя их никто об этом не просил! Да что происходит?! Я дал команду «Закрыть», и хихиканье умолкло. Надолго ли, я сказать не мог.
Я попробовал попутешествовать по верхней части «Лайнс», где можно вызвать справку о параметрах игры и о прочем. Ничего интересного я не нашел: все настройки были в порядке, и менять их я не решился. А сведений о «модулях», управляющих игрой, там не было. Да и не в игре ведь было дело! Раз все игры начали чудить, то дело было в самом компьютере.
Я решил проверить, только ли игры отмачивают фокусы или в других программах тоже нелады. По цепочке «Пуск» — «Программы» — «Стандартные» я вышел в программу «Word»: то есть, в программу, в которой компьютер работает как электронная пишущая машинка, способная и шрифты менять, и редактировать текст, и вообще невесть что делать. Я все время хотел начать писать на компьютере, и даже сделал пробный набросок. Я подумал, что стоит рассказать одну историю, которую я ещё не записывал и которую я собирался назвать «Тайна костяного гребня». У меня было напечатано начало, строк пятьдесят. Я открыл файл «ГРБН. Doc.» — и у меня прямо челюсть отвисла! Вот что я увидел: