***
— Тогда я отчаялся. Я же типичный школьник того времени: играл в игры, любимой из которых были Фолыч и Сталкер, а, значит, понимал, чем грозит война, тем более атомная. Родителей я условно похоронил ещё в первый день, деда с бабкой также. Ни сестры, ни брата у меня не было, так что я остался один. Это очень скверно оставаться одному, когда тебе всего двенадцать, ты сидишь под землёй с маленьким количеством еды, всего лишь бананом и коробкой конфет, все родственники погибли в ядерном огне. Я чувствовал себя изгоем.
***
В первый же год Кольку приютили себе люди, которые позже стали руководить станцией, назвали себя Валентиной и Михаилом. Они были не столь молоды, как основная часть жителей станции, но и не старше бабушки Кольки, которой пятьдесят... было.
Михаил и Валентина были бездетными, пробовали очень много раз, но не получалось. Все врачи констатировали бездетность обоих. Тогда, перед самым Началом, супруги взяли ребёнка из детдома. Он умер. В ядерном пекле. Утешением горя родительской любви стало принятие в семью осиротевшего Кольку Краснова, которого Михаил приметил ещё в первый день.
Колька врал себе, утверждал и вбивал в мозг, что приемные родители ¬― родные тетка и дядька, которые раньше очень редко приезжали к мальчику. Он утешал себя, что родственники сильно изменились за последний год, поменяли имена. Одним словом, приемные родители для него были обычными воспитателями или опекунами, а настоящими отцом и матерью для него были мёртвые люди, чьи души оберегали единственного сына от разных несчастий.
Прошло пятнадцать лет после Конца мира. Михаил старел, Николай рос и мужал, приносил для станции много разных вещей, за что заслужил любовь и уважение большинства жителей ТЮЗа, станция процветала. Отчим уже не раз заикался про передачу узд правления станцией в руки пасынка, но Николай этого не хотел, более того, его не радовала перспектива прекращения ходок на поверхность, ведь именно там он чувствовал себя как дома.
В один день Николай зашёл в палатку к своей невесте, с которой на днях он должен обвенчаться.
Они познакомились совершенно случайно. Екатерина, именно так звали любимую Николая, никогда не проявляла большой симпатии к добытчикам, не то что другие девки на станции, которые просто были без ума от бравых сталкеров. Но тот день изменил все.
Николай ушел на вылазку вместе со своим напарником Виктором. Они направлялись к одному складу, где хотели забрать немного провизии, но начался Великий Гон. Добытчики еле унесли ноги, забежали в одно из зданий и забаррикадировались там. Мутанты перли, сталкеры сидели и ждали момента, чтобы свалить из этой дыры. Но пара мутантов все же догадались пролезть через верхние этажи.
Началась стрельба.
Добытчики расстреляли почти весь боезапас, после чего начали драпать со всех ног через крыши.
Плоские крыши еще советских домов не провалились и держались очень хорошо. Добытчики успели пробежать около трех кварталов, после чего на Виктора набросилась Летучая Херь – смесь летучей мыши и неизвестной птицы, чем то Херь напоминала птеродактилей из учебников по биологии.
Летучая сбила Виктора с ног, когда тот спускался по пожарной лестнице, Виктор потерял равновесие и упал. Падение его смягчил уже давно истлевший мусор, который коммунальщики не удосужились убрать еще десять лет назад.
Николай быстро спустился и схватил друга на руки, побежал вместе с ним к станции. К его счастью Херь потеряла интерес к прямоходящим и захотела полакомиться добычей, которая еще недавно сама была в роли охотника.
Добытчики прибыли на станцию усталые и изнеможённые. Виктор чувствовал себя очень плохо, поэтому его отнесли в лазарет, а Николай вернулся к себе в палатку, весь измотанный и сонный.
По пути в палатку ему встретилась Екатерина, которая в этот момент шла из лазарета по приказу главной врачихи, чтобы помочь парню. Николаю уже было все равно, он выдохся и устал за этот долгий день.
Катя перевязала Николаю раненную руку и обработала глубокую царапину на спине. За этой медпомощью Николай начал флиртовать с Катей, она не была против, он ей даже понравился. Она не представляла, что за этим угрюмым лицом и немного сутулой осанкой скрывается такое доброе и отзывчивое сердце.