Но одно он знал точно: кровь на платформе станции говорила о расправе над людьми и захватом станции мутантами. Это Николая взбесило, нахлынула ужасная, всепоглощающая и разрушительная ярость. Парень поднял заряженный автомат, со всей силы сжал цевье, прицелился в потенциально опасного противника, Харчка, подождал, пока стрельцы станут на хорошие позиции, чтобы как минимум двумя очередями скосить всех шестерых.
И вот, когда последний мутант стал на край перрона, а пять других шли по станции, Николай вжал спусковой крючок. Голову крайнего Харчка снесло, разметав по без того кровавой станции ошметки мозговой субстанции. Вторая пуля настигла цель посреди станции, попав в грудь, тело отбросило на противоположные пути. Третий согнулся от попадания в живот. Остальные мутанты засуетились, стали искать противника. Из разрушенных палаток повылезали испуганные выродки, некоторых сразу скашивало очередью. Остальные мутанты: Носари, Скрипачи и Кренги побежали к разрушенному перегону на Ельшанку. Николай же, добив последнего из Харчков, поднялся на перрон и стал поливать свинцовым огнем всех убегающих мутантов.
Вдруг с лестницы стали спускаться еще одни, Харчок и другие опасные мутанты. Николай одной очередью срезал троих Ведьм и одного Норка. Харкач, возглавляющий шествие, первым использовал свое оружие против человека. Николай успел укрыться за кабинкой то ли билетерши, то ли еще кого-то. Плевок ядом оставил на пластиковой пожелтевшей кабинке большое отверстие, обжигая руку сталкеру. Николай взвыл от боли, но продолжил сражаться. Он перегнулся и выпустил короткую очередь, не видя цели. Мутант зарычал, а следом за ним и другие. Всех существ на лестнице Николай перебил еще одной очередью. Человек убедился в их смерти, побежал за беглецами.
В туннеле сталкер включил фонарик, стрелял намного чаше, и практически каждый свинцовый снаряд достигал цели, изредка взвизгивали рикошеты. Николай гнался за ненавистными мутантами как хищник, преследующий добычу. Под ноги попадались мутанты с расколотыми черепами, пробитыми спинами, оторванными руками. Их сталкер перепрыгивал, не вглядывался в нанесенные повреждения. Человек испытывал от смерти этих тварей небывалое удовольствие, он давил на спуск в предвкушении яркой смерти.
Тупик обваленного туннеля встретил Николая последним мутантом, который метался из одной стороны тюбинга в другую. Мужчину забавляла эта игра, он мучил мутанта, с каждой секундой подходил к загнанной мышке все ближе. Мутант метнулся в одну сторону, но остановился - путь преградила пуля, ушедшая в осыпавшуюся землю. Улыбка у сталкера натянулась до ушей, мутант попятился в другую сторону и снова остановился, после, поняв, что смерть неизбежна, сел на колени и стал что-то рычать. Николай с усмешкой посмотрел на убогое создание. Выстрел. Пуля ушла в лоб.
На обратном пути он добивал раненых, не упускал никого. Размозжил пару десятков голов своими ногами, отчего берцы стали бордово-черными от пыли и крови. Прямо у входа на станцию Николая встретили плевками яда. Успев укрыться за тюбингом, он отсоединил магазин и проверил наличие патронов, выкинул пустую металлическую коробку на пути и вставил последний магазин. Огонь прекратился, тогда Николая осенило бросить пустышку в мутантов. Как люди, при виде гранаты они не разбегутся, но внимание проявить они должны. Поэтому, он подхватил пустой магазин и со всего маху кинул на платформу. Мутанты заверещали, и в этот момент Мужчина вышел из укрытия, стал стрелять по ненавистным тварям. Кровь пропитала воздух своеобразным запахом металла.
Мутанты до сих пор бились в конвульсиях, а когда Николай подошел к одному из них, тот что-то нечленоразборно прорычал и показал средний палец, что сильно удивило сталкера. Он бесцеремонно вдавил тяжелый каблук берца в череп твари.
Тогда к нему пришла идея проверить палатку Кати, она могла просто укрыться и ничего не делать, дожидаясь спасательного отряда или просто ожидая своей мучительной смерти от лап мутантов. Николая забила дрожь, он хотел, чтобы она была жива, чтобы он спас ее. Тогда мужчина развернулся, и ботинки скрипнули по мраморному полу, резвым шагом подался в другой конец станции.
Палатки на станции были изодраны когтями и выстрелами, заляпаны кровью. Николай шел и смотрел на них с печалью, ему было очень жалко всех тех, с кем он жил так долго, всех тех, кого он защищал, спасал, в какой-то мере любил. Погрузившись в думы, сталкер не заметил, как из одной палатки выскочил мутант с палкой в руке, удар пришелся Николаю по телу, немного смягчился разгрузочной системой. Николай оттолкнул неприятеля прикладом автомата в челюсть, мутант озлобленно шикнул. Быстро приблизивщись к разъяренной твари, мужчина вытащил нож, и удар за ударом обрушились на плечо противника, перебивая связки и сухожилия. Рука дернулась и превратилась в бесполезную болванку, мутант зарычал, попытался сбросить человека с себя, но не получилось ― слишком большая разница в весе. Сталкер взял бутылку, лежащую около одной из палаток, разбил о пол, прикладом сделал стеклышки меньше. После чего набрал полную горсть битого стекла в незащищенную перчатками руку и засунул в рот мутанту.
― Жри! Жри, тварь! Это вам за все! Жри! Ты не знаешь с кем связался!
Мутант сопротивлялся, бился в агонии, боль раздирала глотку, отчего кричать было еще больнее, а человек не унимался, он продолжал сыпать битое стекло в рот мутанту и заталкивать осколки кулаками. Существо плевалось кровью, уже находилось при смерти, тогда Николай достал нож, левой рукой поставил его на грудь в область сердца, а правой ладонью ударил по рукоятке. Лезвие вошло лишь наполовину, мутант с огромной силой дернулся и сразу издох, сталкер для большей уверенности провернул клинок, но упырь не отреагировал никак. Николай встал, вытащив кровавый нож из тела.
На станции была гробовая тишина, прерываемая лишь шагами сталкера-мстителя. Палатка Кати показалась внешне не тронутой, все такая же синяя, большая, но что-то екнуло в груди Николая, он что-то почувствовал, отодвинул полог. Взору представилось обиталище Кати, но было оно совсем другим. Кровь не обошла Катино жилище стороной, она была везде, и даже свадебное платье, висевшее на перевернутой ширме, было запачкано кровью. На кровати лежал большой клубок одеял, тихонько плачущий, нервно вздрагивающий. Сердце Николая кольнуло. Он подошел к кровати и положил свою окровавленную руку на клубочек.
― Катя… Катенька, котёнок мой, вставай, я пришел. Пошли отсюда, я тебя вытащу!
Клубок очень медленно стал разворачиваться, недоверчиво. Но из-под тряпья, вопреки ожиданиям мужчины, вылез мутант, точнее мутантка. Николай отстранился от кровати, сел на пол на негнущихся ногах и заплакал. Немой Выродок смотрел на человека, не понимая причину его слез, встал, подошел к нему. Тут Николай выпрямился и нанес тяжелый удар ножом. Лезвие полоснуло по брюху, уходя к ключице. Мутантка отлетела от удара и упала на кровать, подняв в воздух древнюю пыль. Поникший сталкер вышел из палатки. Не в силах больше это терпеть, он опустился на колени и тихо заплакал. Веки налились свинцом, и в глазах потемнело.
Николай очнулся, не прошло и минуты. Ощущение чего-то очень плохого пришло к сталкеру незамедлительно. Он огляделся: вся станция была залита кровью, но вместо трупов мутантов лежали человеческие тела. Его взгляд остановился на девушке с окровавленным ртом, битым стеклом на шее и насквозь пробитой грудью. Взгляд ее направлен прямо на убийцу. Николая затрясло.
― Нет, нет, нет! ― заговорил мужчина, голос срывался на крик, ― Не-е-е-е-т!!!
Он стал понимать весь ужас ситуации. Именно он, а не монстры убили всю станцию, да что там, именно он и есть Монстр. На негнущихся ногах сталкер обошел станцию. Те, за кого он принимал Харчков, были обычными охранниками с огнестрелом. Вся станция лежала в крови. «Катя…» - пронеслось в голове, и ужас с большей силой охватил Николая. Он, спотыкаясь, прибежал к палатке, опрокинул полог.
На кровати была Катя. Прекрасное тело лежало в луже собственной крови, раскинув элегантные руки в разные стороны, в такой же позе, что сталкер оставил мутанта. Николай судорожно поднялся и схватил невесту. Взревел, умоляя ее открыть глаза, целовал, просил, плакал. Грудь ее нервно вздымалась вверх. И последнее, что она вымолвила, было лишь:
— Любимый, я тебя прощаю!
Длинная огненно-рыжая челка как всегда закрывала левый глаз, что придавало Кате какую-то загадочность, правый же Голубой глаз, блестел в свете масляной лампы. Она была как изящная фарфоровая ваза, внутри которой плескался божественный эликсир. Именно этот эликсир помогал Николаю в трудную минуту, обняв эту маленькую рыжую бестию, он забывал все плохое, не хотел уходить. Но эту вазу Николай собственноручно разбил, выплеснул эликсир.